Что-то невероятное творилось на улице в этот короткий декабрьский день. Неистово крутилась снежная метель. Над землей неслась сплошная пелена снега. Человек пропадал из глаз в ста шагах, точно скрывался за пушистой занавеской. Третий раз звонили из штаба фронта. Командир эскадрильи Павел Семенович Кудицкий третий раз хмуро отвечал: — Улучшений нет, лететь невозможно…
Положив трубку, Кудицкий подошел к окну. Самолеты на летном поле, ящик-мастерская были скрыты падающим снегом.
— Метеоролога…
Девушка-синоптик доложила: — Снегопад по всему северу, товарищ командир. Температура продолжает повышаться. Возможно сильное обледенение.
— Ждете улучшения?
Нет…
— Можете идти.
Майор приехал из штаба фронта на автомашине. У него было бледное лицо и мятые щеки, видимо, ночью дремал за столом, уронив голову на ладони. Не расстегивая полушубка, тяжело сел на стул в комнате командира.
— Я же говорил, — повернулся к нему Кудицкий. — Лететь — это сумасшествие. Вся авиация прижата к земле.
— Я знаю, — ответил майор. — Буду ждать… Ведь только вы можете доставить меня в часть.
Кудицкий отдернул занавеску, скрывавшую койку.
— Ложитесь, майор.
— Спасибо. Я подожду здесь…
Кудицкий прошел к комиссару. Вызвали пилота Петра Короткого. — Товарищ Короткий, — сказал командир эскадрильи, — нужно обязательно доставить майора в часть. От вашего полета зависит исход боевой операции. По всему маршруту снегопад, возможно обледенение, видимость… Кудицкий не договорил. Глаза пилота метнулись к окну, за которым бушевал снегопад. — Сам понимаешь, — как-то совсем по-граждански сказал Кудицкий.
— Понимаю, Павел Семенович, — ответил Короткий. — Майор будет в части.
— Ну, Петр, — протянул пилоту руку Кудицкий, — все будет зависеть от твоего мастерства…
Когда Короткий выруливал на старт, снег залепил стекло козырька кабины, падал на очки, на лицо, таял. Сыро, неприятно. Майор во второй кабине согнулся и, казалось, заснул.
ПО-2, оторвавшись от земли на коротком пробеге, сразу же пропал в снегу, в надвигающихся сумерках. Глядя вслед, кто-то со вздохом сказал:
— Риск…
И кто-то добавил:
— Это больше, чем риск…
На десяти метрах высоты Короткий выровнял машину . Земля проглядывалась только под самолетом. Кругом — серая масса снега.
— Если собьюсь с курса — все… Надо выходить на реку… И пилот, развернув машину, пошел наперерез реке. Земля скользила назад, появляясь из снега и снова пропадая, и Короткому казалось, что кто-то внизу тянет полоску земли, а самолет, покачиваясь, висит на одном месте. Каждая полянка, болотце казались рекой. Пилот поднял очки, перегнулся через борт. Несколько раз, увидев белое пятно под собой, думал: «Река».
Но белое пятно было замкнуто со всех сторон лесом.
Наконец он нашел реку.
— Вот она! — обрадованно вслух сказал Короткий. — Теперь по реке.
Он еще больше прижал самолет к земле. Река виляла. Самолет летел, следуя ее изгибам. «Тебя я не потеряю», — думал Короткий.
Он оглянулся на своего пассажира. Майор спал.
Никогда Короткий не летал в такую погоду. Да и летал ли кто-нибудь еще?
Следя за рекой, пилот вкладывал в пилотирование все свое умение, напрягал зрение до боли в глазах, боясь врезаться в крутой берег, вел самолет на минимальных оборотах. И тут заметил, что мотор перестал справляться с нагрузкой, что самолет снижается. Короткий прибавил обороты и осмотрел машину. Козырек кабины, плоскости поблескивали, расчалки заиндевели.
— «Лед!»— как искра, мелькнула мысль.
Пошел на полных оборотах. Мотор заревел, машина держалась хорошо.
— Осталось километров двадцать, — подсчитывал Короткий. — Надо тянуть. Если сяду — сломаю машину, пойдем пешком.
Минуты шли медленно. Мотор и на полных оборотах работал тяжело, обледенелые крылья вибрировали. Самолет стал плохо слушаться обледеневших рулей.
— Буду падать, на крыло, — решил пилот.
Снова оглянулся на пассажира: майор спал.
Короткий упорно посылал обледенелую машину вперед. Река резко повернула вправо. Пилот едва не задел лыжами высокий берег. Видимость стала лучше, но тяжелый ПО-2 уже не мог набирать высоту. Навстречу надвигалась стена леса. Короткий убрал газ, развернул самолет и сел тяжело и неуклюже у его опушки.
Майор стал вылезать из кабины.
— Где-то здесь, за лесом, не больше километра, — сказал ему Короткий.
Майор прыгнул с крыла, ноги по колено ушли в снег.
— Пойдем вместе, — крикнул ему Короткий, поднимаясь в кабине. — По компасу дойдем…
— Я тут все знаю, — ответил майор. — Часть рядом.
Из леса к самолету, утопая в снегу, шли люди.
