Загрузка...Война! Это страшное известие принес шестилетний Петька, сын сельского шофера. Никто ему не поверил и все ринулись к радиоприемникам. К сожалению дурные вести подтвердились.
И потекли дни, один тревожнее другого. И хотя далеко, очень далеко находился от огненной линии фронта узбекский зерносовхоз «Галляарал», все равно и здесь сводки Совинформбюро воспринимались с обострившейся тревогой. А вскоре война со всей суровостью постучалась и в дома жителей поселка. Ушли на фронт многие жители поселка, одним из них был Петр Афанасьевич Трайнин
Что эта война надолго, действительно почувствовалось довольно скоро. Сводки Совинформбюро сообщали о захвате врагом Прибалтики, значительной части Украины, Белоруссии. Из совхоза то и дело уходили на фронт люди.
В действующую армию убыло около двух третей автомобильною парка, уже не дико было увидеть за баранкой или рычагами трактора вчерашнего школьника или даже школьницу. А поля звали к себе: стояла страшная жара, хлеба могли вот-вот начать осыпаться.
Наступил сентябрь. Страда закончилась. Вот тогда-то, как и обещали в райкоме, наступил черед и для Петра Афанасьевича Трайнина.
А ехать вначале пришлось вовсе и не на фронт, а в Таджикистан. Там, в одном из областных городов, как раз шло формирование 20-й горнокавалерийской дивизии. В 27-й бронетанковый дивизион этого соединения, кроме Трайнина, были зачислены и еще двое односельчан — ме-ханик участка Степан Макаров и инженер Степан Деров. Все трое — механиками-водителями «бэтушек», как ласково называли тогда экипажи свои легкие танки БТ-7.
Формирование дивизии шло ускоренными темпами. Едва ознакомились с техникой, как поступил приказ грузиться в эшелоны. И — на фронт. Этого требовала обстановка. Ведь фашистские полчища уже подкатывали к стенам советской столицы.
На защиту Москвы
4 ноября 1941 года их эшелон мчался в неизвестном для бойцов направлении. Да о конечном пункте назначения в это время, думается, не знал даже и командир бронетанкового дивизиона. Лишь после того как миновали Рязань, стали догадываться, что едут защищать Москву. Стали появляться надолбы, ежи, противотанковые рвы.
«Дачный район Москвы»— это считай, километров сто от столицы, не больше. Неужели и в самом деле дойдут?.. — Но тут же решительно стиснул кулаки, ответил сам себе:— Не пустим! Жизни не пожалеем, но не пустим! Не дойдут!»
12 ноября выгрузились под Солнечногорском. Прибыли сюда не без потерь. Еще по пути немецкие асы дважды бомбили эшелон. В первый раз фашистские асы еще осторожничали, сыпали бомбы с предельной высоты. Это не приносило особого вреда.
Но во время второго налета, проведав, что эшелон-то идет без зенитного прикрытия, обнаглели: пикировали на состав, едва не цепляя башни танков своими шасси, поливали пушечным и пулеметным огнем. Убили и ранили несколько находившихся на платформах танкистов, подожгли одну «бэтушку» — угодили пушечной серией в топливные баки.
Тушили горящий танк на ходу, потому как машинист, до этого, видимо, уже не раз попадавший в подобные переплеты, не сбавил хода. Знал: неподвижный состав «юнкерсы» разнесут в два счета.
И вот танкисты, не обращая внимания на вражеские самолеты, ходившие взад-вперед вдоль эшелона, сорвали с пылающей машины брезент, перекрыли моторные жалюзи и начали поливать его пенными струями из огнетушителей, снятых с соседних танков. И сбили-таки пламя, уже грозившее перекинуться на другие платформы.
Разгружались под холодным, вперемешку с мокрым снегом, дождем. Когда вытянули танки в колонну, поступила команда всем экипажам прибыть в ее голову на построение. Там зачитали обращение Военного совета Западного фронта, из которого Трайнин, как, впрочем, и остальные танкисты, понял главное: ожидается новое наступление немецко-фашистских войск на Москву. И лозунг «Ни шагу назад!» был воспринят всеми как боевой приказ Родины.
Когда возвращались к своему танку, старший сержант Обухан протянул Трайнину свежую газету. Пояснил: — Это наша, фронтовая. Почитай, механик, про боевые дела шестнадцатой армии, о ней здесь много пишут. А почему именно о шестнадцатой? — вопросительно взглянул на командира Петр.
— Да потому, что мы с сегодняшнего дня входим и состав этой армии. Трайнин пробежал глазами по газетным столбцам. Прочитал выделенное жирным шрифтом:
«На подмосковных полях немецкий фашизм должен найти себе могилу!» — А ты вот эту, вот эту заметку почитай,— ткнул пальцем в полосу Обухан.— Здесь интересный случай описан.
В заметке рассказывалось о подвиге танкиста Медвведева. БТ-7, где Медведев был командиром, действовал в разведке. Неожиданно на его пути попалась вражеская артиллерийская батарея.
Правда, советский танк вышел к ней с тыла. Но фашисты заметили его, начали разворачивать орудия.
Все решали секунды. Медведев не растерялся. Метким выстрелом подбив одну из пушек, он приказал своему механику-водителю вести танк на батарею на высокой скорости сблизился с ней и начал подминать гусеницами остальные орудия. В течение нескольких минут все было кончено, вражеская батарея перестала существовать.
Да, это был настоящий подвиг! Один легкий советский танк вышел победителем в схватке с шестью фашистскими орудиями!
Дождь лил уже третьи сутки подряд. Дороги развезло так, что в колдобинах подчас застревали и БТ-7, обладающие в общем-то хорошей проходимостью.
Петр вел свой танк умело, стараясь захватывать одной из гусениц край обочины. Так меньше трясло на ухабах. Днем 14 ноября колонна бронетанкового дивизиона остановилась на короткий привал в деревне Мерзлово. Экипажи высыпали из машин, чтобы хоть немного размяться. И тут увидели довольно внушительную колонну пленных гитлеровцев, которую наши солдаты конвоировали по той же деревенской улице, где остановились и танкисты.
На их лицах не было печати той усталой покорности, которую он увидит у пленных немцев хотя бы уже через год. Напротив, сейчас перед ним проходили сытые вояки, не потерявшие еще уверенности в конечную победу своей армии, воспринимавшие плен не иначе как досадное недоразумение, временный каприз фортуны.
И невольно подумалось: а ведь враг, если даже судить по поведению этих пленных, еще действительно силен, а значит, впереди их ждут серьезные схватки с ним.
