Анекдот:
Поймал рыбак русалку – посмотрел на нее, и бросил обратно в воду.
– Зачем? – спрашивает его соседний рыбак после нескольких минут задумчивого молчания.
– А как? – задумчиво помолчав, отвечает ему первый рыбак.
Первое знакомство с русалкой у современного ребенка начинается с диснеевского мультфильма о русалочке Ариэль. Оттуда он получает первые сведения об анатомии русалок: это симпатичные девчонки, похожие на обычных, но с рыбьими хвостами вместо ног.
Затем, в возрасте чуть большем, ребенок знакомится с творчеством великого поэта Александра Сергеевича Пушкина. Там у него русалка сидит на ветвях дуба, стоящего у загадочного Лукоморья. Даже вдумчивый малец не испытывает от этого известия особого удивления: понятно, что русалка сидит на ветвях. Что ж ей еще делать – без ног не побегаешь, приходится сидеть. Сидеть, конечно, приятней на веточке, а не на земле. Мебели, понятно, у Лукоморья быть не может, а златая цепь занята ученым котом.
Если дальше гуманитарные познания подрастающего россиянина не углубляются, то система его взглядов на русалок остается прочной. Туристический визит в Данию может лишь укрепить укорененные с детства представления. Бронзовая Русалочка «как живая» сидит на камне и печально смотрит на водную гладь гавани Копенгагена. персонаж сказки Андерсена, созданные датским скульптором Эдвардом Эриксеном вполне соответствует «каноничному» варианту – «девушка с хвостом».
Но если взрослому читателю в руки вдруг попадает более или менее серьезная книга, посвященная славянскому фольклору, то былая ясность начинает таять на глазах.
Выясняется, что у славян русалки – совсем не милые, и не добрые персонажи, а встреча с ними может иметь самые фатальные последствия. Это бледные как сама смерть девушки-утопленницы, которые лунными ночами выходят в поля и водят хороводы.
«Выходят? То есть, как выходят, – спросит внимательный читатель – на хвостах выходят?»
Нет, не на хвостах. Фольклорный материал о русалках собран довольно большой. Предания о них встречаются в разных частях славянского мира: и у русских, и у украинцев, и у сербов с болгарами. И нигде, подчеркиваю, нигде нет ни слова о том, чтобы нижние конечности русалок как-то принципиально отличались от общечеловеческих. Славянские русалки не всегда бывают девушками: иногда это страшные старухи. Славянские русалки даже не всегда бывают женского пола: есть русалки мужчины (впрочем, к этому человек, начавший постижение темы русалок с диснеевского мультфильма бывает морально готов: там тоже отец Ариэль – повелитель морей Тритон – мужчина-русал). Но они всегда ходят по земле ногами и далеко не всегда связаны с водой.
Откуда же взялся хвост у диснеевской Ариэли? И тут нас ждет еще одно потрясающее открытие: Ариэль стала русалкой только в русском переводе. В английском оригинале она именуется Little Mermaid – в буквальном переводе: «маленькая морская дева». Да и поэтичная русалка из Копенгагена – совсем не русалка, а Lille Havfrue – маленкькая морская фрау (по-датски произносится «фоо»). То есть к тем существам, которые называлось русалками у нас, все эти милые создания отношения не имеют. Эти морские девы были созданы фантазией морских народов: скандинавов и англичан. В славянской мифологии подобные образы не имели особой популярности.
Славянские русалки – зловещие существа с холодными руками и злым нравом. Выйдя из воды, они более всего любят ночью ходить по житу – то есть по хлебному полю.
Там их может повстречать незадачливый путник. Если русалки заметят путника, то непременно закружат в хороводе, защекочут и утащат в омут. Считалось, что отбиться от русалок можно при помощи веточки полыни.
Говоря научным языком, при переводе образов германо-скандинавской мифологии на язык мифологии славянской произошла mis-translatio – искаженный перевод. Славянские русалки похожи на германо-скандинавских «морских дев» весьма отдаленно.
И, наконец, остается объяснить, почему же всё-таки Пушкинская русалка взгромоздилась на дерево? Здесь можно высказать лишь предположение. Александр Сергеевич Пушкин неплохо знал славянскую мифологию. На основании этой мифологии и была написана его прекрасная поэма «Руслан и Людмила». Но знания его не были научными и систематичными. Да и не существовало еще в пушкинские времена солидных исследований по славянской мифологии. Источник вдохновения он черпал из сказок, которые в детстве рассказывала ему его няня – Арина Родионовна. Скорее всего, в памяти поэта смешались образы русалки и волшебных птиц Алконоста и Сирин. Эти мифологические существа, частые персонажи народных сказок и преданий, представляли собой птиц с женским головами. Многим они должны быть знакомы по картине Виктора Васнецова. Им-то в отличие от русалки и даже от havfrue на ветвях дуба – самое место.
Автор: Вадим Викторович Долгов — российский историк и писатель. Доктор исторических наук, профессор.
В омут утащат “Мавки”-речные девы (утопленницы и утопленники) Видимо тоже не правильный перевод. Русалки-девы с русыми власами -“берегини” жили в лесных рощах в березках. Пообщайтесь со староверами сибирскими,которые сохранили родную веру, пронесли через века и сохранили веру в предков наших. В интернете много публикаций новоделов, толи по незнанию, толи умышленно-и такие тоже есть.
Согласен с вами – до 20-го века злых утопленниц именно мавками и называли, а потом уже с помощью книг для чего-то заменили им название на русалок. Кстати согласно народному фольклёру мавки на ветвях тоже сидели.
С сидением на дереве у Пушкина всё в порядке, ничего он не путал. Русалки (с ногами) по ночам не только любили ходить по житу, но и забираться на деревья, растущие вдоль их родных водоемов (озёра, реки), и сидеть на ветвях. При выходе из водоема вода стекала струйками с их волос, «удлиняя» волосы до самой земли. Кстати, сидение на ветвях подразумевает именно наличие ног: попробуй-ка с рыбьим хвостом заберись хотя бы на нижний ряд ветвей. Как в том мультике: «Я соскальзываю!»