Человек – существо социальное, поэтому даже такие, казалось бы, сугубо физиологические процессы как соитие у людей изменяются от века к веку. Меняются нормы, меняются слова, меняются даже эмоции.
В древнерусской литературе слово «любовь» чаще всего использовали для обозначения возвышенных чувств, которые человек должен испытывать к Богу. В «Повести временных лет» это слово встречается 47 раз, и 46 из них – это как раз та самая возвышенная божественная любовь. Можно было бы подумать, что в нашем значении это слово тогда не использовалось, но нет – один раз оно все-таки обозначает именно то, что происходит между мужчиной и женщиной (в случае нормы).
В ходу были слова «похотьствовать», «спать», «залежать». В некоторых средневековых текстах для обозначения полового акта использовалось слово «колотье».
Кстати, интересно, что семантическая связь слова, обозначающего половой акт и некого «колотящего», «постукивающего» движения сохраняется и сейчас в разговорном варианте глагола, обозначающего соитие.
В простонародной среде наиболее близким понятием, обозначавшем любовь в современном понимании этого слова, была, как ни странно, «жалость». Сохранились акты синодальных следственных органов XVIII в., расследовавших дело о колдовстве нижегородской крестьянки Авдотьи. Крестьянка эта пыталась колдовскими способами приворожить сына сельского писаря – Степана. За этим делом была поймана, доставлена в синодальную комиссию для следствия и суда. Там подвергнута строгому допросу. Следователь спросил, что её толкнуло на столь тяжкое преступление как колдовство?
Ответ был старательно записан синодальным писарем. На допросе Авдотья показала, что «тому года с три незнамо с чего стало ей очень жаль тоя деревни крестьянина… Степана Борисова, и всегда б на него, Степана, она смотрела, а когда ево не видит, то бывала ей великая по нем тоска».
Кстати, интересно, что жалость и теперь остается весомой составляющей женской любви в России. Для того, чтобы американка полюбила мужчину, она должна им восхититься, а русская – пожалеть.
Средневековые люди взрослели раньше. Раньше наступал и брачный возраст. От XV века сохранилось послание митрополита Фотия новгородцам. В нем определен возраст, с которого девушек можно отдавать замуж.
Современный человек, читая послание, приходит в шок: брачный возраст для девушек наступал с двенадцати лет. А для парней – с пятнадцати. Отчасти, это было правильно – возраст физиологического взросления был максимально приближен к возрасту взросления социального.
Иногда, впрочем, эти нормы нарушались. В летописи сохранилась история о княжне Верхуславе Всеволодовне Суздальской, дочери знаменитого князя Всеволода III Большое Гнездо. Её выдали замуж за пятнадцатилетнего княжича Ростислава Рюриковича, когда ей было всего восемь лет.
Впрочем, в данном случае сложно сказать, означала ли выдача замуж начало половой жизни. Единственная их дочь Ефросинья родилась только спустя десять лет.
В общем и целом, древнерусские письменные источники весьма бедны описанием любовных отношений. Это понятно, ведь авторами большинства текстов были монахи. Но есть исключения.
Во-первых, епитимийники. Это своеобразные пособия для приходских священников: какую епитимью (наказание) за какое проступок назначать. Поскольку малограмотному верующему порой трудно было сформулировать, в чем заключалась суть его греха, священник предлагал варианты, а кающийся либо признавался в таком грехе, либо отрицал его совершение.
Кстати, интересно, что и современный человек может узнать немало любопытных вариантов из этих опросников. Законным считалось только соитие в «миссионерской позе», а «женщина сверху», или «мужчина сзади» подлежало наказанию. Были и варианты, исполненные тонкого эротизма. Например «наступил на ногу с похотью». За это тоже полагалось наказание.
Во-вторых, чудом сохранилось единственное изображение соития в древнерусской культуре. Это рисунок, процарапанный на штукатурке Золотых ворот в Киеве. Ворота были разрушены после завоевания Киева войсками Батыя. Кусок штукатурки попал в землю. Там его и нашла археологическая экспедиция под руководством Сергея Александровича Высоцкого. Рисуночек изображает пару, занятую любовью.
По легенде, Сергей Александрович заявил, что пока он жив, этот рисунок опубликован не будет. Действительно, при жизни автора находки публиковали лишь фрагмент: лысую голову. Но после его смерти ученики опубликовали картинку целиком. И мы можем её лицезреть. Надо полагать, автором её был какой-то скучающий стражник. Он нес службу, а буйная головушка мечтала совсем о другом. Впрочем, как видим, ничего особенного удивительного в его мечтаниях не было. Все вполне обычно – не Кама-сутра.
Есть еще некоторые свидетельства. Но эти свидетельства требуют большого разговора. Интересующимся могу рекомендовать обратиться к моей книге «Быт и нравы Древней Руси XI-XIII веков».
Автор: Вадим Викторович Долгов — российский историк и писатель. Доктор исторических наук, профессор.
