Всему населению Ленинграда были сделаны прививки от брюшного тифа. Полной гарантии от заболевания они, правда, не давали, но вероятность заражения резко снижалась, а сама болезнь протекала значительно легче.
И вот, изучая оперативную статистику, я обратил внимание не такой факт: при небольшом в сравнении со взрослым населением количестве детей в Ленинграде число заболевших и умерших от брюшного тифа было необоснованно велико. Объяснялось же все удручающе просто: детям запрещалось делать противотифозные прививки.
Сам собой напрашивался вывод – нарушить запрет. Это я и предложил заведующему противоэпидемическим управлением. И.М.Аншелес ответил категорическим отказом.
– Ни в СССР, ни на Западе такие прививки детям производить не разрешается, – пояснил он.
Но смириться не хотелось. Тем более, я чувствовал, что говорю с единомышленником. В конце концов Аншелес же и подсказал выход из положения: – Напишите строго секретный приказ, обязывающий противоэпидемическое управление произвести прививки. Он будет выполнен.
Наступил мой черед глубоко задуматься. Легко сказать, отдать приказ о прививках, прекрасно зная, что они противозаконны. Этот вопрос обсуждали специалисты, знающие люди установили такой запрет. Кто дал нам право сомневаться в правильности их решения? И в то же время – где и когда была такая ситуация, как в блокадном Ленинграде? Значит, стоит рискнуть?
Но риск касается здоровья, жизни детей, нам доверенных. Можем ли мы этим доверием злоупотребить? Однако, избавившись от риска, мы не избавим детей от тяжкого заболевания, от смертей, которых и так на их долю досталось немало. Мириться с этим? Мы же врачи…
И я решился.
Но возникла новая проблема. Прежде чем предпринять такой серьезный шаг, требовалось получить разрешение у руководителей города, в частности, Алексея Александровича Кузнецова. Возможно, он бы и дал добро.
Он нам верил. Но имеем ли мы моральное право в таком специальном вопросе перекладывать ответственность на него? Кузнецов не биолог, не врач. Я решил: дело будем делать мы, мы же за него и ответим.
И вот строго секретный приказ подписан. Первые прививки сделаны. Сначала небольшому количеству детей, находящихся в учреждениях гор здравотдела.
Когда выяснилось, что маленькие пациенты перенесли прививки удовлетворительно, вновь провели эксперимент, тоже очень ограниченный. Затем сделали прививки нескольким группам детей. Разумеется, за детьми было установлено строгое врачебное наблюдение. Несколько раз в сутки мне поступала информация об их состоянии.
Выяснилось, что дети переносят “запретные” прививки вполне удовлетворительно. С легким сердцем я издал открытый приказ о проведении обязательных прививок против брюшного тифа всем детям с двухлетнего возраста. И маленькие ленинградцы первыми в нашей стране были избавлены от распространенного тогда и во многих случаях смертельного заболевания.
Вот теперь уже можно было идти к Кузнецову. Нечасто мне приходилось видеть Алексея Александровича в таком радостном возбуждении.
– Эту победу надо тут же отпраздновать, – смеялся он. – Вы, насколько я знаю, поклонник сухого закона?
Я утвердительно кивнул головой.
– Ну тогда нам остается любезный Вашему сердцу чай.
Нам принесли горячий чай с лимоном, мы подсели к маленькому столику и секретарь Горкома, все еще переживая счастливую новость, говорил: – Теперь противотифозные прививки будут делать по всей стране, а потом этот метод станет планетарным. Вы не только детей спасли, Вы подтвердили высокое звание ленинградских врачей!
