Как ни трудна была работа горздрава в годы блокады, одной сложности мы не знали совсем – городские организации, руководство предприятий никогда не приходилось подолгу убеждать, что нам необходима помощь. Наши просьбы выполнялись не только охотно, но и оперативно.
Врачи Ленинграда располагали достаточным количеством лекарств. Ведь до войны городское аптечное управление снабжал медикаментами и медицинским оборудованием не только Ленинград, но и другие города Северо-Запада. А условия блокады затрудняли как ввоз, так и вывоз, в том числе и медикаментов.
Если же оказывалась нехватка каких-либо лекарств, нам стоило только обратиться в Горком партии, и выделялось предприятие, которое могло изготовить препарат или оборудование.
Так был исчерпан запас диуретина. Ранее это лекарство в Ленинграде не производилось, насколько мне известно, его импортировали. Но лишь только возникла нужда, и препарат был изготовлен в достаточном количестве и в короткий срок на одной из шоколадных фабрик города. Таким же образом удалось восполнить запас сульфаниламидных препаратов, которые в то время еще широко применялись.
В крайне затруднительном положении мы оказались, когда были исчерпаны ресурсы наперстянки – растения, отвар которого широко применяется при лечении сердечных заболеваний. На помощь пришли сотрудники Ботанического института Академии наук СССР. Здесь профессор Н.Н.Монтеверде в один сезон сумел вырастить двухлетнее растение. А ведь оранжереи института были разрушены, отсутствовало топливо. Отличное лекарственное растение мы получили в количестве, значительно превышавшем наши нужды.
Или такой факт. “Ломбардская проказа” – пеллагра – была известна ленинградским врачам только по учебникам. И вот эта страшная болезнь, выражающаяся в воспалительных изменениях кожи, рвоте, поносе, судорогах, психических расстройствах, обнаруживается в городе.
Мы к этому совершенно не были готовы. Препарата, необходимого для лечения пеллагры, – никотиновой кислоты – у нас нет. Я обратился за помощью в Горком ВКП(б). Уже на следующий день – звонок: из Смольного мне везут банку этого лекарства. Оказывается, в Москву был послан специальный самолет за никотиновой кислотой.
Могу привести еще массу примеров, когда работники партийного аппарата, вплоть до секретарей лично, изыскивали возможности ленинградской промышленности для производства необходимого нам оборудования, аппаратуры, инструментов и препаратов.
Словом, потребности населения города в медикаментах и медицинской технике удовлетворялись полностью. Но дело было не в них: люди гибли от нехватки продовольствия.
Особенно сказывалось отсутствие свежих овощей, авитаминозы приводили к очень серьезным расстройствам. У раненых расходились швы на, казалось, уже заживших ранах. Врачам пришлось научиться лечить почти не встречавшихся ранее цинготных вольных – их теперь было великое множество. Но разве здесь только лекарствами поможешь?
Помню, сразу после посещения Кировского завода, я поехал на Питейный, в больницу имени В.В.Куйбышева, разбираться по письму. Рабочие, там лечившиеся, жаловались на плохой уход. Но, как выяснилось с самого начала нашей беседы, мотивы обращения к заведующему горздравом были другие.
Когда пришел в палату, мне не потребовалось беседовать с лечащими врачами и смотреть истории болезней. Алиментарная дистрофия читалась, как в раскрытой книге. Сел на табурет у одной из кроватей. Кто мог передвигаться, расположились вокруг меня.
До обсуждения основного вопроса я доложил о положении дел с питанием в больницах.
– Чего Вы хотите? – спросил Жданов.
– Добавить на каждого больного в день по сто граммов хлеба, двадцать граммов масла, пятьдесят граммов сахара, пятьдесят граммов мяса.
После очередного “не можем…” меня помимо воли подняло с места.
– Не вижу смысла, – сказал я, – принимать больных в больницы, если там их не кормить. При таком питании вообще не вижу смысла лечить больных. Лекарства без необходимой еды – вещь бесполезная.
Тон, очевидно, был более резкий, чем принято на таких совещаниях. Стало тихо, но не надолго: Жданов вспылил, вскочил и грохнул кулаком по столу:
– Кто Вам дал право думать будто только Вы отвечаете за больных, за здоровье ленинградцев? И мы за это отвечаем! Не у него одного душа болит! Но запас продовольствия для войск фронта всего на несколько дней. Нам неоткуда взять дополнительный пай для больных.
Я понял, что обидел человека, однако видел перед собой только гневное лицо секретаря, но и глаза рабочих из больниц. Они смотрели на меня, не на кого-либо другого, и я сказал:
– Снабжение продовольствием войск фронта находится вне моей компетенции, и Вам, конечно, лучше знать общее положение, я обязан заботиться о больных, особенно в больницах. И это ставит меня перед необходимостью требовать хотя бы увеличения хлебного пайка до нормы, которую получают рабочие предприятий.
И недостающие 50 граммов хлеба было решено добавить тем, кто лежал в больницах.
Через несколько дней, когда я уже по другому поводу был у А.А.Жданова, он сказал: – Вы правильно настаивали на своих требованиях, правильно спорили. Если с нами не будут спорить, мы не сможем узнать истинное положение дел. Спорьте и впредь.
Похожие записи:
Лазарет, который во всех концлагерях называли «участком»
На помощь марионеткам
На помощь пехоте идет “ИПТАП”
Помощь и солидарность Англичан блокадному Ленинграду
Главный комендант всех женских лагерей в Освенциме
Как американцы вырезали всех жителей вьетнамской деревни Сонгми
“Особая обработка” – всех в газовые камеры
Монархи, которые правили дольше всех