В «Золотую книгу» занесен и командир саперного взвода лейтенант Александр Трофимович Лебедев — ветеран обороны Рыбачьего. Он находился здесь с первого и до последнего дня войны.
В октябре 1941 года группа пограничников уходила во вражеский тыл. Саперам нужно было взорвать мост, который играл важную роль в обороне гитлеровцев. На прощание командир рейдовой группы политрук Сенькин сказал Лебедеву:
— Учтите, товарищ лейтенант. Все зависит от вас. Взрывы — это условный сигнал, и их будут ждать…
Начал сыпать мелкий снег. Изредка в разрывах туч появлялась луна, освещая гряды хребтов. Пограничники длинной цепочкой окружали уснувший вражеский лагерь. Саперы Лебедева несли тяжелые противогазные сумки с толом. Вдалеке, между двумя крутыми обрывами, висел мост, на котором маячили фигуры немецких часовых.
Вдруг тишину ночи прорезал испуганный окрик:
— Хальт!
Щелкнул затвор. Саперы залегли. Лебедев помнил строгий приказ: ни в коем случае не поднимать шума. Но в этот момент у наших солдат был лишь один выход. Лейтенант вскинул пистолет и выстрелил в часового. В темноте саперы подошли к мосту и стали торопливо укладывать взрывчатку. Когда на настиле выросли две горки тола, Лебедев приказал саперам отходить, а сам остался на мосту. Стихли шаги. Товарищи были уже далеко.
«Теперь пора!» — лейтенант поджег шнуры и прыгнул в кювет.
Гул взрывов пронесся над сопками. Где-то рядом с Лебедевым падали обломки досок, комья земли, в опорном пункте стрекотали пулеметы. Но поздно спохватились немцы — мост был взорван. Наши саперы возвращались домой.
И вот, наконец, 30 сентября 1942 года 63-я бригада морской пехоты получила приказ — атаковать сопку «Яйцо» и уничтожить гарнизон противника. Чтобы успешней выполнить задание, командир бригады полковник А. М. Крылов сформировал специальную стрелковую роту, командовал ею старший лейтенант А. Я. Юневич.
Саперы буквально под носом у противника сделали проходы через минные поля и проволочные заграждения. Следом за ними шли моряки. Из вражеского тыла Юневич отправил донесения командиру бригады:
— Исходный рубеж для атаки занят.
В 3 часа 15 минут наши артиллеристы повели интенсивный огонь по немецким позициям. А спустя некоторое время Юневич уже поднимал роту в атаку…
В последний момент перед боем старший сержант Н. Сидоров достал из кармана бескозырку и надел ее вместо пилотки: — Я — моряк! А моряки презирают смерть.
Сидоров вырвался вперед, за ним бежали Крайнов, Чертов, Саянин и другие моряки. Во вражеские траншеи полетели гранаты, с двух сторон застрочили пулеметы. Неожиданно атака на правом фланге захлебнулась. И немцы готовились уже отрезать вырвавшихся вперед моряков от остальной группы.
В этот решительный момент комбриг отдал распоряжение:
— Левому флангу вперед! Вас поддержит артиллерия.
Стремительным броском моряки достигли вражеской траншеи. Завязалась рукопашная схватка. В пылу атаки командир роты не заметил, как израсходовал все патроны и гранаты. Из засады на Юневича набросился немецкий автоматчик. Ударом приклада командир прикончил фашиста. В следующее мгновение Юневич почувствовал, как беспомощно повисла его правая рука, и упал, истекая кровью. Старший политрук С. А. Могушев, принявший командование ротой, получил тяжелое ранение в тот момент, когда до высоты оставались последние метры.
— Командовать буду я! Вперед на врага! — старший сержант А. Плотников первым бросился в атаку, увлекая боевых товарищей.
К 4 часам утра морские пехотинцы ворвались на сопку. Через час к ним пришло подкрепление. Враг вел по сопке шквальный огонь, готовился к контрудару. Когда стихли артиллерийские раскаты, в атаку поднялись две немецкие роты.
— Не стрелять, подпустить поближе! — отдал команду младший политрук П. Чабанко.
Егеря шли браво, полагая, что огонь артиллерии и минометов смел все. И были ошарашены, когда с сопки сорвалось могучее русское «ура!..».
Раненный в руку, Чабанко беспрерывно бросал гранаты в наседавших фашистов.
Когда североморцы отбили третью атаку, Чабанко приказал старшему сержанту Сидорову доставить донесение комбригу. Попасть в расположение бригады можно было только вплавь через широкий залив. Сидоров прыгнул в ледяную воду. Немцы заметили смельчака, когда он уже приближался к противоположному берегу. Четырнадцать морских пехотинцев, оставшихся в живых, смогли удержать сопку до прихода подкрепления.
4 марта 1943 года отряд 63-й бригады отправился в глубокий рейд по тылам противника. На обратном пути гитлеровцы зажали североморцев в полукольцо. Моряки знали, как важно доставить в штаб захваченные документы. Для этого нужно было во что бы то ни стало оторваться от преследования.
Восемь мужественных воинов остались прикрывать отход отряда. Восемь человек бились насмерть, сдерживая егерей, до тех пор, пока десантный отряд не вышел к заливу.
В марте отряд разведчиков под командованием капитана Юневича истребил в тылу врага более двадцати гитлеровцев. Североморцы попали в окружение. Пришлось принять неравный бой.
К исходу вторых суток Юневич передал артиллеристам команду:
— Огонь ближе на 200 метров!
— На 100 метров!
— На 50 метров!
— Огонь на меня! — это были последние слова героя.
