Загрузка...«В течение мая — сентября я был секретарем ротной парторганизации и проводил воспитательную работу с коммунистами и рядовыми бойцами гарнизона.
Из роты связи, которой командовал опытный командир-связист Князев, приносили сводки Советского информбюро, и мы знакомили с ними бойцов гарнизона, проводили партсобрания, политзанятия, принимали в члены нашей парши. Партбилеты давали временные — отпечатанные на машинке с расчетом обмена их на обычные партбилеты на Большой земле.
С нами был и юный боец — подросток Михаил Радненко. Как он попал к нам, я не помню. Местный житель, он хорошо знал расположение гарнизона, помогал нам во время вылазок — указывал наиболее удобные и безопасные места, выходил на рекогносцировку местности. Мы его в шутку называли «Гаврош»»
«Перед решительным июльским боем у нас состоялось партийное собрание. На нем шла речь о готовности к боевым действиям и был прием в ряды Коммунистической партии.
Мы приняли кандидатом в члены партии Василия Ивановича Марченко из деревни Хворостянка бывшего Боброво-Дворского района Белгородской области и Владимира Ивановича Сергиенко.
Они сказали тогда, что жизни своей не пожалеют в борьбе с фашистскими захватчиками. И отдали свои жизни в бою с врагами во время смелой вылазки. Как показали дальнейшие события, несмотря на все усилия фашистов, во всех немыслимых лишениях лишь тверже становился монолит «крепости солдатских сердец».
Голод. Редеют ряды бойцов. И без того маленький паек сокращен вдвое. Фашисты окружили катакомбы огневыми точками, постами, засадами, минными полями.
По ночам над степью то и дело пускали осветительные ракеты — ждали, что выйдут на поверхность истощенные голодом солдаты подземелья и сдадутся на милость победителя.
Не дождались.
«С начала нашего окружения я был начальником охраны продовольственного склада, который был на территории резерва комсостава. Завскладом был лейтенат Желтовский, а кладовщиком-весовщиком—лейтенат И. И. Федосеенко. В охране склада был сержант Н. В. Ромащенко.
Когда в июле наш склад был ликвидирован, меня перевели начальником запасного выхода. Запасной выход представлял собой сарай у одного из жителей на огороде. В этом сарае был подвал, а в подвале — крышка, которая отворялась и вела в катакомбы.
Этот запасной выход служил сообщением подпольщиков со штабом нашего гарнизона и находился в строгой военной тайне. Впоследствии, уже в сентябре, этот запасной выход был взорван, а сарай был сожжен. Связь с подпольем города была прервана, наши силы иссякли, продовольствие у противника брать было тяжело, просто невозможно.
Фашисты в конце сентября заложили более двадцати тонных бомб по всей территории, соединили их вместе и одновременно взорвали. Взрывы были очень сильные, во многих местах образовались обвалы, во многих местах стало светло. Мы, оставшиеся в живых человек 60—70, были в разных местах. Взрывом я был контужен и попал в лагерь для военнопленных».
