Жизнь заключенных в Бухенвальде

На свободной территории в  Бухенвальде в начале лета 1942 года были проведены первые подготовительные мероприятия по строительству бараков. Вскоре прибыли строительные детали, и всех нас при взгляде на них охватил ужас, так как мы слишком хорошо могли представить себе, каково будет тем, кто вынужден будет ютиться в этих бараках.

Это были не обычные жилые бараки, а большие конюшни, не разделенные внутри перегородками, только с двумя воротами на узких сторонах вместо дверей. Эти деревянные бараки, задуманные как конюшни, не имели окон и освещались только через маленькие зарешеченные люки.

В середине конюшен был оставлен узкий сквозной проход, справа и слева от него вместо стойл для скота были устроены в четыре этажа друг над другом большие прямоугольные ящики из не струганных досок, с толстыми стояками по четырем углам. В каждый из таких ящиков без тюфяков, с двумя, а часто лишь с одним одеялом на всех втискивалось от 8 до 12 человек.

Здесь заключенные должны были спать и «жить». Санитарно-гигиенических устройств в этих блоках не предусматривалось. В них не было водопровода, а согреться зимой можно было только около примитивных печей. Для умывания и туалета нужно было выходить из барака. Примитивные умывальные и еще более примитивные уборные сначала имелись на дворе, а позже в очень маленькой уборной в малом лагере.

Полотенца были неизвестной роскошью. Легко себе представить, что, несмотря на строжайшие меры и тщательную чистку бараков, достичь действительной чистоты было невозможно. В бараках кишмя кишели паразиты, и с ними просто не было сил бороться. Ни у кого не было места для своих личных вещей. Вследствие этого воровство здесь было обычным явлением.

Большинство заключенных свой мешок, сшитый из лоскутов, где они держали кое-какое белье, кусок бечевки, несколько листков бумаги, тщательно сохраняемую щепотку табака или, возможно, сэкономленный остаток хлеба и другие необходимые вещи, на ночь прятали под голову и таскали его целый день с собой и на плац для ‘перекличек и на работу, подвергаясь опасности «попасться» из-за этого и быть наказанными. Собственных мисок для еды не было.

Как только один проглатывал свою похлебку, подгоняемый следующим, который ожидал миску, немытая миска немедленно использовалась вновь, так как не было ни воды, ни времени вымыть ее. Все это приходилось проделывать очень быстро, чтобы при небольшом числе мисок за короткое время могли поесть все обитатели бараков. Счастлив был тот, кто имел по крайней мере ложку и кружку.

Ясно, что такая обстановка чрезвычайно увеличивала опасность заражений и эпидемий и что очень и очень многие смертельные случаи вследствие желудочно-кишечных заболеваний следует отнести за счет того, что сама по себе недостаточная еда поглощалась в таких антисанитарных и нездоровых условиях.

В малом лагере было двенадцать таких бараков. Число заключенных в каждом из них временами доходило до 1500, то есть превышало целый полк. Малый лагерь был окружен двойным забором из колючей проволоки 1 и в свою очередь делился на несколько участков.

Территория между бараками разравнивалась и вымащивалась очень медленно; водостоков не было, и в дождливую погоду вся территория малого лагеря быстро превращалась в лужу грязи. Легко представить, как выглядели бараки внутри, когда после окончания рабочего дня туда возвращались 1500 испачканных грязью, промокших, усталых и голодных людей, не имевших возможности почиститься и высушить свои вещи или сменить их.

В малый лагерь попадали все новые пополнения, в частности массовые транспорты, а также транспорты из других лагерей для карантина. Туда эсэсовцы сгоняли в последние дни перед освобождением всех тех, кого при приближении американцев возвращали в основной лагерь из расположенных западнее внешних команд и кто часто был изнурен маршем и перевозкой и подавлен ужасами, пережитыми в пути.

Туда эсэсовские врачи посылали также всех инвалидов и неработоспособных. Обессиленные физически, они были обречены там на верную гибель, если сами не проявляли энергии и воли к жизни. Для особенно упорных и долго сопротивляющихся эсэсовские «врачи» блока 61 для инвалидов и больных держали наготове шприц с ядом.

Еще хуже, чем обитателям малого лагеря, приходилось заключенным в палаточном лагере, который входил в состав малого лагеря. В условиях непрерывных массовых пополнений уже летом 1944 года не хватало бараков-конюшен. В пределах лагеря была обнесена изгородью новая территория, и на ней разбиты две большие палатки, в которых временами размещалось до 6000 человек.

Заключенные должны были спать вповалку на голой земле, имея лишь одеяла. А между тем строительный материал в лагере имелся. Тогда староста лагеря обратился к администрации находившегося на территории лагеря военного предприятия — огромной деревообрабатывающей фирмы, на складах которой были древесина и доски стоимостью в миллионы марок.

Он просил предоставить на время хотя бы столько досок, чтобы заключенным не приходилось спать на голой земле. Просьба была отклонена. А через несколько дней во время воздушного налета на лагерь весь запас леса, имевшийся на складах, сгорел дотла в течение нескольких часов.

Похожие записи:

Самоуправление заключенных в концлагере Бухенвальд Использование труда заключенных женщин фирмой «Крупп» Женщины и дети в Бухенвальде Селекция заключенных в концлагере Последнее пристанище 40 тысяч заключенных Доносчики в Бухенвальде Жизнь женщин и детей в концлагерях Самовольные убийства в Бухенвальде