Ельнинский бой был первым серьезным боем Амазаспа Хачатуровича Бабаджаняна. Получив задачу, он со своим полком проделал ночной шестидесятикилометровый марш, вышел на передний край обороны.
Командир дивизии по телефону связался с Бабаджаняном, предложил ему приступить к выполнению боевой задачи.
Командир дивизии нервничал, то и дело запрашивал Бабаджаняна но телефону, когда вступит его полк в бой.
И тут – дело это прошлое, грех за давностью Бабаджаняну спишется — он сказал командиру дивизии, что уже начал боевые действия, а в действительности, посоветовавшись со своим комиссаром Пивоваровым, приказал командирам батальонов хорошенько накормить людей и уложить их спать.
— Как ты думаешь, Пивоваров, — серьезно сказал он, — я ведь правильно сообщил, что мы уже начали воевать? Покушать и поспать после такого тяжелого похода, перед таким тяжелым боем – это очень важная часть боевой операции. — И темные, суровые глаза его весело блеснули.
Ночь была лунной, безоблачной, и, пока люди спали, Бабаджанян лесом подполз к самому переднему краю, туда, где стояло боевое охранение.
При свете полной луны он увидел расстилавшуюся перед ним местность. Долго, не торопясь, всматривался он в холмы, рощицы, разглядывал глубокий, темный овраг, лежавший внизу под высоким обрывом.
Прямо впереди ярко залитая луной виднелась высота, на которой укрепился противник. Лежавший рядом с Бабаджаняном представитель штаба шепотом сказал ему, указывая на холм:
— Вот сюда и наступать. Если захватим эту высоту, наше дело выиграно!
Бабаджанян не ответил ему. Он знал, что от принятого им в эти минуты решения будет зависеть исход всего дела.
Он вернулся на свой наблюдательный пункт, куда связисты только что протянули провод и поставили телефон, вынул карту, разложил ее на коленях. Кто-то сказал:
— Что же тут думать, задача ясна и ребенку: надо наступать на высоту, здесь главные силы немцев. И командиры, находившиеся в блиндаже, подтвердили:
— Ясно, куда же еще… Это первая задача… Взять высоту – значит взять Ельню. Сюда полк и нацелен. Бабаджанян спокойно ответил советчикам:
— Прошу вас, товарищи, не мешать мне: ответственность за выполнение боевой задачи несу я, решение буду принимать тоже я.
Он приказал телефонисту связать себя со штабом полка и велел немедленно, не теряя ни секунды времени, выдвинуть почти на самый край обрыва артиллерию и тяжелые пулеметы. Артиллерии у него было много: командование придало полку семь артиллерийских дивизионов.
Вот половину этих пушек Бабаджанян приказал развернуть на гребне обрыва, прямо против ставшей знаменитой высоты, которую в дивизии окрестили «высотой смерти». Окрестили ее так недаром: уже несколько дней шли бои за эту высоту, прикрывавшую Ельню. Много здесь было пролито крови, но все атаки не приносили успеха: фашисты легко отбивали их плотным губительным огнем минометов и станковых пулеметов.
Луна еще высоко стояла в летнем небе, когда Бабаджанян приказал открыть ураганный огонь по противнику. Снаряды тяжелых дивизионных пушек и легких полковых пронеслись в сторону «высоты смерти». Вскоре к грохоту артиллерийской канонады, вою снарядов, уханью разрывов присоединилось рокотание тяжелых пулеметов, длинными очередями осыпавших противника. Началась мощная подготовка атаки. Немцы, всполошившись, приготовились отражать ее.
А в это время стрелковые батальоны, успевшие подкрепиться горячей пищей и порядком отдохнуть за 2—3 часа крепкого сна, построившись, незаметно спустились на дно глубокого и длинного оврага.
Командиры батальонов хорошо поняли задачу, поставленную перед ними Бабаджаняном. Никто из них и не посмотрел в сторону «высоты смерти», где немцы были уже полностью подготовлены к отражению советских атак.
Батальоны, минуя открытую местность, шли лощиной в глубокий обход немецких позиций. Прямо над головами красноармейцев ревели снаряды, пламя, вырывавшееся из орудий, заставляло меркнуть спокойный, мертвый свет луны.
Гитлеровцы не шутя встревожились: по-видимому, атака предстояла особо жестокая. Может быть, советское командование решило бросить на высоту не батальон, не полк, а стрелковую дивизию?
Но фашисты не только тревожились, они и злорадствовали: высота была так хорошо укреплена, система огня была построена так, что целый корпус мог лечь костьми на ее длинном пологом склоне и не достичь гребня.
Пока немцы одновременно тревожились и злорадствовали, полк Бабаджаняна с частью артиллерии все дальше уходил на северо-запад, оставляя на восток от себя «высоту смерти». Батальоны полка перерезали одну за другой дороги в тылу у немцев, шли то проселками, то рощами, то высокой несжатой рожью.
Уже взошло солнце, когда полк сосредоточился для решающей атаки, но атаковал он не высоты и немецкие укрепления восточной Ельни, даже не восточную окраину Ельни, — полк ударил на Ельню с запада. Красноармейцы увидели, как командир полка приветственно махал им рукой, они, улыбаясь, шли мимо него.
Все командиры и красноармейцы понимали простой замысел Бабаджаняна, радовались его удаче. Немцы, кичившиеся своей непобедимостью, железной выдержкой и дисциплиной, в панике побежали, едва увидели у себя в тылу регулярную часть Красной Армии, услышали пулеметы, минометы, орудия, бившие по ним с тыла.
Теперь никого не удивишь рассказом о том, как наши части обращали немцев в бегство, заставляли их сдаваться ударами с тыла. Но в ту далекую и трудную пору, летом 1941 года, это было событие большой важности и большого значения. Успех вдохновил людей, укрепил в их душах веру в победу, у многих красноармейцев и командиров на глазах стояли слезы радостного волнения.
Бой был короток и жесток, полк Бабаджаняна ворвался в Ельню с западной окраины, выполнил задачу, поставленную командованием.
Много драгоценных уроков извлек для себя Бабаджанян из этого успешного боя, которым пришлось ему руководить.
Ржунимагу. Приколюшный рассказик в стиле детской лубочной сказочки про козявочку. ‘Пока немцы одновременно тревожились и злорадствовали’ -просто шедевр! Аффтар пиши есчо!
А я горжусь, « ржунемогу» срать ты не можешь, а на вас насрал потому что ты если россиянин и не гордишься подвигом прадедов то ты падла а если гордишься то мужык , так не прогибайся под врагом
Именно Бабаджанян обойдя высоту смерти взял ее, что вынудило немцев оставить Ельню.
я убит подо Ржевом
в безымянном болоте
в пятой роте на левом
при жестоком налете