В конце октября 1942 года гитлеровцы предприняли последний решительный штурм подземной крепости Аджимушкая.
Воспоминания Л. Ф. Хамцовой
«30 октября 1942 года фашисты решили ликвидировать сопротивление в Малых катакомбах. Мы отстреливались, отбивались гранатами, но в этот день схватили меня, выволокли на поверхность. Я была сильная, отчаянно сопротивлялась и даже одного ударила сапогом в живот. Он отлетел в сторону, выхватил пистолет, но ему не дали меня прикончить.
Офицер приказал поднять меня, но я с усилием поднялась сама. С меня сняли ушанку, и я увидела страшный испуг на их лицах. Мы были все в грязных телогрейках, в рваных ватных штанах, не умывались месяцы, на черных лицах белели только зубы с кровоточащими деснами… Но их потрясло даже не это… Моя голова без ушанки, которую я не снимала полгода, была почти белой, чистой, у меня выпали все волосы… При этом я готова была умереть и смотрела на них такими ненавидящими глазами, что это их потрясло».
Всех загнали в сарай в поселке Аджимушкай, держали там несколько дней, допрашивали, потом повезли в Симферопольскую тюрьму. По дороге умер капитан В. М. Левицкий, в лагерях военнопленных умер В. И. Желтовский. Судьба последних защитников Аджимушкая достаточно хорошо известна, так как их оставалось немного.
Воспоминая М. Г. Поважного
«30 октября 1942 года фашисты подтянули автомобили с динамо-машинами и через наш секретный ход с прожекторами и автоматами начали прочесывание катакомб. Мы отстреливались, пока были патроны, а потом отошли вглубь каменоломен.
Бежать было некуда. Немцы захватили в плен сержанта Шевченко, медсестру Л. Ф. Хамцову и санитарку, а мы трое: начальник штаба Шкода, солдат Дрикер и я — вспомнили, что возле штаба есть два колодца-цистерны для воды двухметровой глубины, темные и сухие. Мы залезли туда, а через некоторое время пришли немцы, но нас не обнаружили.
Ночью мы решили уходить к партизанам в Старокрымские леса. Пробиться ночью мы не смогли, а утром 31 октября фашисты опять стали искать нас в расположении штаба с ручными фонариками, с собаками на поводке.
Когда меня, безоружного, истощенного, схватили за руки два солдата, а офицер осветил фонариком, я увидел испуг на его лице, а солдаты просто затряслись.
И было от чего — на мне вся одежда была рваная и черная от грязи, лицо черное, заросшее, борода клочьями. Меня вывели на поверхность, и я на время ослеп от яркого дневного света, которого не видел полгода.
Недалеко от входа поставили у стены. Гитлеровцы выстроились шеренгой. До сих пор не пойму, почему не расстреляли. Появился кто-то в гражданской одежде, в шляпе, что-то шепнул капитану, и мне развязали руки.
Переводчик передал: «Приказано доставить живым…» Когда привели в румынский штаб, меня удивило, что, не расспрашивая, кто я, открыли книгу и стали читать, кто я такой, мою автобиографию, где я крещен… Потом возили к генералу в Керчь, допрашивали в гестапо в Симферополе, я прошел лагеря, пытки, затерялся среди многих пленных, остался жив, может быть для того, чтобы рассказать об обороне, о своих погибших товарищах…»
Вечная слава защитникам Отечества!!!