Рота связистов отбила полноценную атаку немцев

радист

Шел тяжкий июль 1941 года. Гитлеровские войска рвались к Ленинграду. Гитлер полагал, что, захватив город Ленина, Кронштадт, немцы сумеют отсечь Прибалтику и Крайний Север Советской страны. Это должно неминуемо повлечь за собой гибель Балтийского флота.

Здесь был бы и очень выгодный исходный район для удара с северо-запада в тыл советским войскам, прикрывавшим Москву. Не считаясь с огромными потерями, гитлеровские механизированные полчища рвались вперед.

Первым рубежом, прикрывавшим Ленинград , с юга была река Луга. 12 июля моторизованный корпус фашистов прорвался к реке. Ему удалось закрепиться на ее правом берегу. 22-й стрелковый корпус Красной Армии занимал оборону в районе станции Дно.

Однако обо всех этих подробностях в ту пору заместитель политрука радиороты 415-го отдельного батальона связи, который обслуживал штаб корпуса, Арнольд Мери не знал. День 17 июля начался обычно и с утра был заполнен будничными хлопотами.

Когда штабной повар ударил железным болтом по рельсу и гулкий металлический звук разнесся вокруг, Арнольд, прихватив котелок отправился на трапезу. Повар, подмигнув, подвалил полный черпак пшенной каши с мясом.

Едва Арнольд забылся в приятном полусне, как где-то в стороне застрочил пулемет. Пальба постепенно приближалась к их полянке, на которой так уютно грело солнце и так вкусно пахло хвоей и полынью.

Поднявшись, Арнольд одернул гимнастерку, взял в руки прислоненную к дереву винтовку. Тепло приклада несколько успокоило. Окинув взглядом поляну, он прикинул, что если что-нибудь и начнется, то команду надо будет брать на себя. Потому что он на этой маленькой полянке старший по званию.

— Все ко мне!

Бойцы поднимались с земли, прихватывая оружие, стекались к заместителю политрука.

— А ну, занимайте позицию! — Отдав приказание, Арнольд, усмехнувшись, подумал, что в таком виде команда далека от требований Боевого устава пехоты. Прислушиваясь к стрельбе, Мери определил ее направление и показал радистам, где следует занимать оборону. Бойцы незамедлительно выполнили распоряжение зам политрука.

Вероятно, немцы выбросили десант, — подумал Мери, потому что в те дни очень много разговоров было о фашистских десантах. И тут же мелькнула тревожная мысль: ,А ведь позади штаб корпуса, и, кроме нас, никого нет.

Прихватив с собой одного бойца, молодого курского парня, Мери решил разведать обстановку.

Пригнувшись, они перебежали поляну, а потом, прячась за деревьями, углубились в чащу леса. Перебегая от дерева к дереву, Мери останавливался, прислушивался, стараясь определить, откуда следует ожидать противника. Сначала он ничего не мог понять: ему казалось, что стрельба несется со всех сторон. Но потом, немного привыкнув к этой звуковой неразберихе, помимо трескучих очередей стал улавливать и топот подкованных сапог и треск ломающихся сучьев.

Немцы шли, паля из автоматов, перекликаясь друг с другом. Казалось, кто-то огромный и безжалостный продирался без дороги, напрямую. Арнольд понял, что атакующие неминуемо выйдут во фланг его жидкой цепочки бойцов, которые приняли решение прикрыть собой штаб корпуса.

Мери только-только успел развернуть правый фланг своей обороны, чтобы лицом встретить противника, только успел подать команду, что стрелять надо залпами и по его команде, как пришли в движение кусты.

Арнольд увидел, как на поляну вышел солдат в серо-зеленом мундире, расстегнутом на груди. А на шее у солдата — это почему-то очень разозлило Арнольда — была повязана яркая шелковая косынка. Рукава мундира солдат закатал до локтей, а пилотку заложил под правый погон. Солдат остановился, полуобернулся к кустам и что-то крикнул, взмахнув рукой.

Арнольд выстрелил. Он увидел, как у солдата безвольно опустились руки, ноги подкосились, и на этих подкошенных ногах чужой солдат сделал еще два шага, а потом согнулся и словно нырнул своей белобрысой головой в высокую траву.

связисты

Стало тихо. А потом вдруг ударили автоматы, засвистели над головами пули, с каким-то мокрым звуком шлепаясь о стволы деревьев. На бойцов посыпались срезанные ветки. Кто-то чертыхнулся.

Из кустов на поляну выскочили немецкие солдаты.

— Залпом, огонь! — крикнул Арнольд и не узнал своего голоса. Он показался ему каким-то тонким, лишенным металла и мужества. Не надо волноваться, — сказал он сам себе и подал новую команду:

— Зарядить!

Сделал паузу и:

— Залпом, огонь!

И еще:

— Залпом, огонь!

Солдаты на противоположной стороне поляны как-то сбились с шага, словно споткнулись, потеряли уверенность и затоптались на месте. Мери снова, теперь уже уверенно, крикнул:

— Залпом, огонь! — и увидел, что одни уже лежат под кустами и впереди них, а другие беспорядочно топчутся и тоже падают, сбитые залпами связистов.

Мери приподнялся и окинул взглядом свою цепь.

— Все живы?

— Все… Все, — откликнулось несколько голосов.

— Не тушуйтесь, ребята! – снова крикнул Арнольд. – Это только десант. Их немного… — Но закончить свою речь он не успел — в этот самый момент перед связистами и за их спинами, в лесной чаще, вдруг стали рваться мины. Сзади запылала машина, черные клубы дыма поползли по лесу. Бойцы прижимались к земле.

Минометный обстрел кончился так же внезапно, как и начался. И в тот же самый миг, когда наступила тишина, на поляну снова наскочили немцы. И опять связисты Арнольда Мери хлестали по ним залпами.

А замполитрука в это время лихорадочно думал, что у связистов всего по тридцать патронов. Тридцать патронов, шесть обойм. Надолго ли их может хватить? И патроны уже, конечно, на исходе.

Вспомнил, что с утра видел пулеметные патроны и пополз за ними. Вдруг почувствовал сразу два удара по правой ноге. А ведь это не больно! — с удивлением подумал он, поняв, что ранен. Он присел под кустом, раздумывая, что же делать. Нога онемела.

Он ощупал те места, куда угодили осколки, и не почувствовал боли. Пока не прошло онемение, — решил он, — надо их вынуть. Но, сколько ни старался, у него ничего не получилось. Только весь перемазался в крови. Стал бить озноб.

Арнольд сцепил зубы. За спиной раздавались редкие выстрелы: связисты экономили патроны. Надо идти! Арнольд попытался встать на ноги, но резкая боль заставила его опуститься на колени. Так-то лучше, — усмехнулся он. — Привыкай, брат, ползать.

И снова пополз. Добравшись до коробок с пулеметными лентами, Мери прихватил две и отправился обратно. Он чувствовал, как при каждом резком движении усиливается кровотечение. Но Арнольд старался не думать об этом. Он полз, превозмогая боль, слабость, неимоверной силой воли удерживая убегающее сознание.

Арнольд дополз как раз в тот момент, когда начался снова минометный обстрел. Подавая коробку, Мери вытянул руку. И опять хлестко ударило, теперь в правое плечо. Рука безвольно опустилась, коробка упала.

— Что с вами? — встревожился боец.

— Ничего, — поморщился Мери. — Продолжайте огонь!

— Я перевяжу вас?

— Продолжайте огонь! — приказал Арнольд. Повернув голову, он увидел болтающийся клок гимнастерки. Он хотел уже оторвать его, но что-то помешало ему это сделать. Это что-то белело на руке. И вдруг до него дошло, что это его собственная кость, с которой осколок мины начисто срезал мышцу.

А бой не затихал. Выстрелы неслись со всех сторон, и порой совсем не было ясно, откуда лезут немецкие солдаты. Арнольд старался не думать, что он ранен. Но однажды эта мысль все-таки вцепилась в него, и ему стало страшно. Стало страшно оттого, что вот он истечет кровью и тогда, конечно, перестанет жить.

От этих размышлений он только разозлился и, сцепив зубы, пополз снова. Иногда в какое-то мгновение он терял сознание, забывал, куда и зачем ползет, останавливался, уткнувшись лицом в землю, тихо лежал так несколько минут.

Эти несколько минут освежали его, сознание прояснялось, и он снова полз. Подползая к основному рубежу, он толкал бойца в ногу и говорил:

— Прими патроны!

На этот раз боец не откликнулся. Приблизившись, Арнольд увидел, что тот лежит, прижавшись щекой к винтовке, словно спит. Пилотка свалилась с его стриженой головы, а на лице застыло наивно-недоуменное выражение. Он лежал рядом с мертвым солдатом, а кругом рыли землю пули, и Арнольд не обращал на них внимания. Мери старался вспомнить фамилию убитого и не мог.

— Прости, друг. Не знаю, как звать тебя! — прошептал Арнольд и снова пополз в тыл за пулеметными лентами.

Он потерял всякое представление о времени. Ему казалось, что прошел день, прошла ночь. И снова день и снова ночь наступила.

Потом откуда-то взялся политрук Клименко. С ним было двое красноармейцев. Запыхавшиеся, в крови и копоти, они упали рядом с Арнольдом.

— Молодец, — сказал Клименко. — Хорошо организовал оборону. Держись здесь, а мы попробуем ударить с фланга. За мной!

— Перевязались бы, товарищ политрук! – успел крикнуть Арнольд, заметив потемневшие пятна крови на его гимнастерке.

— Пустое, потом! – отмахнулся Клименко, и они скрылись в кустах.

Стрельба не утихала. Теперь пули почему-то летели в спины обороняющихся бойцов. Сволочи, обошли! — подумал Мери, и, с ожесточением работая локтями, пополз вперед. Он уже видел тех, которые стреляли, перебегая между деревьями, и все-таки полз им навстречу, не спуская с них глаз.

Под кустом лежал ручной пулемет с круглым диском на стволе. Арнольд с большим трудом установил пулемет на сошки, прижал приклад к левому плечу, поймал в дрожащий прицел мелькающие между деревьями фигуры чужих солдат, нажал на спусковой крючок.

И не отпускал до тех пор, пока пулемет не замолк сам. Потом снова пополз. Он полз, прислушиваясь к редким хлопкам винтовочных выстрелов, которые раздавались за его спиной. Потом вдруг локти потеряли опору, и Арнольд рухнул вниз головой.

обстрел

Постепенно до него дошло, что свалился он в какой-то ровик, отрытый запасливым солдатом. Но когда Мери попробовал выбраться из него, оказалось, это не так уж просто. Он заплакал от бессилия, и, наконец, ухватившись за какую-то ветку, выбросил свое разбитое тело из ровика.

Сколько прошло времени с момента начала боя, Мери не знал. Сколько раз пришлось ползать за патронами, он тоже не знал. Но он знал, что каждый рейд давался ему все труднее и труднее. Арнольд стискивал зубы и полз. Потому что чувствовал: стоит ему остановиться, он умрет, умрут и те ребята, которыми он командовал и которые, как и он, решили не уходить со своего рубежа.

Он даже не услышал, как совсем рядом разорвалась мина. Он почувствовал удар в бок. Сразу стало очень тяжело дышать, пошла кровь. Ему почудилось, что он прощается с жизнью, на самом деле солнце село и наступили сумерки.

Бой утихал. Наконец пришла тишина… Потом он вдруг увидел людей, которые прошли мимо. Напрягая силы и зрение, он пытался разобрать, — свои или чужие? Потом услышал русскую речь. Говорили, что в кустах добрая сотня убитых немецких солдат. Арнольд с удовлетворением подумал, что фашисты не прошли.

16 августа сорок первого года был опубликован Указ, в тот же день центральная военная газета «Красная звезда» напечатала передовицу «Герой Советского Союза заместитель политрука Мери», которая рассказала о его подвиге, ставила его в пример другим как образец стойкости, мужества, воинской доблести.

Оцените статью
Исторический документ
Добавить комментарий