Из сочинения Угодниковой Нины
Мы ночью, когда узнали, что вошли немцы, вынесли все из убежища и принесли домой, чтобы не отсырели узлы, и положили в спальню. Утром, когда мы вышли на улицу, мы увидали немцев, шаривших по домам. Немцы вошли к нам в комнату и стали искать красноармейцев. Они взяли у нас папины носки, сало, хлеб и муку. Когда они искали хлеб, они нашли старую военную форму.
Папу забрали как красноармейца. Мама плакала, думая, что они его расстреляют. Когда наступили сумерки, мама, сестра, братишка пяти лет и я побоялись спать дома и пошли к соседке, где было много народу. Когда мы проснулись и пришли домой, мы увидали, что замок, который висел на двери, был сорван и по комнате были разбросаны клочки маминых платьев. Вошли в спальню, а там уже не было узлов, которые мы принесли из убежища, их утащили немцы. Мама стала плакать. У мамы стали случаться припадки. Через четыре дня отпустили папу.
Сочинение Иванова Георгия
Поздним осенним вечером в притихший город ворвались на мотоциклах, беспорядочно строча во все стороны из пулеметов, немецкие войска. Мы спасались от пуль в бомбоубежище и лишь на следующий день впервые увидели вражеских солдат и офицеров. Они расхаживали по улицам, рыскали по учреждениям и частным квартирам, ища себе подходящие вещи и продукты. Трое офицеров внимательно осмотрели нашу квартиру, но, не найдя ничего интересного и презрительно скривив губы, быстро ушли.
В этот же день в наш дом вселили пятерых унтер-офицеров. Они при всяком удобном случае старались показать свое превосходство над нами и вообще над русскими. Запас продуктов у нас подходил к концу.
Оккупационные власти не делали ничего, чтобы дать населению хоть какую-нибудь пищу, и мне вместе с другими приходилось ходить и копать картофель на вскопанных уже полях, а когда там уже ничего не осталось, ходить за 10-12 км за город, чтобы накопать там немного картофеля. Хотя было уже холодно, ходить можно было лишь в легких ботинках и осеннем пальто, т. к. сапоги, валенки и теплую одежду немцы часто отбирали прямо на улице.
В ноябре унтер-офицеры, находившиеся в нашем доме, были отправлены на фронт. Перед отъездом они уверяли, что через неделю возьмут Москву и Ленинград, и тогда Красная Армия сама сдастся в плен и война кончится. Вообще они много мечтали о конце войны и об отправке в Германию. Недели через две трое вернулись и сообщили, что двоих уложили партизаны. Теперь уже у них был не такой бравый вид, как раньше,— они обносились, обовшивели и по целым дням кляли войну, зиму, мороз, вшей, а иногда шепотом и свое правительство.
В декабре я каждый день слышал различные слухи об успехах Красной Армии и отступлении немцев. В сводках немецкого Верховного командования и болтовне по радио также можно было подметить тревогу и неуверенность. А 21 декабря фронт вдруг очутился у Калуги. Немцы начали расправляться с жителями, и им нельзя было попадаться на глаза.
И большую радость я испытал 30 декабря, когда враг был выбит из города, и я снова почувствовал себя свободным гражданином страны Советов.
Сочинение Егуновой
Когда вошли немецкие оккупанты, они нам грозили, что «русь больше не вернется в Калугу». Немцы — нахальные: бывало, войдут и берут, что хотят. А наша «русь» не такая .
У нас был красный уголок, и мы не успели снять портреты, как они начали сшибать их штыками. Моя мама была без памяти. Они чуть не закололи мою маму. Я выбегла из дома.
Как придут, так все спрашивают: «Русский солдат есть? Говори, матка!» Придут, если на замке дом, все равно лезут, куда хотят. У нас во дворе случилось такое дело. Пришли, и постреляли кур, и отобрали сено. Они любят сало и что повкуснее.
