Преступная директива Гитлера

Советское государство, которое возникло на развалинах царской России в результате могучего исторического потрясения, каким была Великая Октябрьская социалистическая революция, с первого же дня своего существования оказалось в опасности, вызванной вооруженными интервенциями извне и контрреволюцией внутри.

В 1918—1922 годах молодая Красная Армия в тяжелых и упорных боях изгнала чужеземных интервентов и разгромила внутреннюю контрреволюцию. Эта изумительная победа малоподготовленной армии и ее молодых, поначалу почти совсем неопытных командиров над превосходящими численностью, вооружением, организацией и профессиональным опытом неприятельскими армиями стала возможной лишь благодаря энтузиазму и революционному духу, который охватил сотни тысяч рабочих и крестьян, ставших солдатами и командирами Красной Армии, а также благодаря их беспримерной самоотверженности и героизму.

Партия большевиков направила в каждую воинскую часть политических руководителей, которые — действуя плечом к плечу и в тесном содружестве с войсковыми командирами — днем и ночью работали над повышением политической сознательности бойцов и командиров, над укреплением дисциплины и боевого духа солдат, поддерживая среди них авторитет командира, преданного революции. Их самоотверженность и мужество беспримерны. В то же время они беспощадно подавляли всякие проявления анархии в рядах армии и предательства в различных звеньях командования.

Институт военных комиссаров явился силой, которая поистине стала соавтором славных побед Красной Армин и тем самым защитила молодую Советскую республику и способствовала, ее укреплению. Его роль и значение высоко оценил В. И. Ленин, сказавший: «Без военкома мы не имели бы Красной Армии».

Институт военных комиссаров просуществовал в Красной Армии (с перерывами) до октября 1942 года. Отмененный в последний раз в августе 1940 года, он вновь был восстановлен в тяжелые дни неудач и отступления первого периода Великой Отечественной войны —16 июля 1941 года. И опять —как это уже было в 1918—1920 годах — участие военных комиссаров в ликвидации опасности первого, наиболее трудного, периода войны стало весьма существенным и неоспоримым фактором победы.

Армия любила своих комиссаров, верила им, видела в них самого близкого и верного друга и руководителя, надежную опору в тяжкие дни неудач и переменных судеб боев, а равно и соавторов побед. Популярная фронтовая песня того времени воспевает комиссара:

Много раз немецким гадам
Наносили мы удар,
И всегда был с нами рядом
Наш любимый комиссар.
Сложили песню мы не даром
И от души ее поем:
Вперед, вперед за нашим комиссаром
В огонь и воду мы пойдем!

Значительно дольше — почти до конца военных действий во второй мировой войне —просуществовал институт комиссаров в советских партизанских отрядах, где комиссары наряду с командирами были подлинной душой отрядов.

Когда в третьем рейхе созрело решение о нападении на Советский Союз, Гитлер в своих расчетах и планах обратил внимание, в частности, и на комиссаров Красной Армии. Он видел в них одну из тех сил, полное истребление которых считал необходимейшим условием победы, то есть «окончательного уничтожения советского государства».

Зверский замысел истребления комиссаров был впервые раскрыт Гитлером на совещании высших командиров и их начальников штабов в здании «имперской канцелярии» 30 марта 1911 года. На этом совещании (Kommissaren-Konlerenz) присутствовали, в частности, Кейтель, Браухич, Гальдер, а также многие командующие группами армий и армиями, такие, например, как Лееб, Манштейн, Гёпнер и другие. Гитлер представил собравшимся свой план нападения на Советский Союз, раскрыл цели этой «кампании», а также способы ее проведения. Он заявил, что война эта, названная им «превентивной», не может вестись рыцарскими методами. Это будет война противостоящих идеологий и рас. Целью ее является искоренение «азиатско-варварского большевизма». Россия не подписала Женевской конвенции.

Политические комиссары, которые являются носителями враждебной национал-социализму идеологии, не могут быть признаваемы солдатами. После взятия в плен их следует расстреливать, тем более, что есть основания предполагать, что русские не признают членов формирований СС и полиции военнослужащими и, конечно, будут их расстреливать. Это будет победоносная война, но, если немцы не хотят, чтобы через 30 лет ее пришлось возобновить, она не может вестись рыцарски, как на Западе; это должна быть война на истребление.

Наряду с комиссарами надлежит уничтожить советскую интеллигенцию и сотрудников ГПУ, также являющихся опорой большевистской идеологии. Ликвидация их [то есть всех перечисленных категорий советских людей. — Ред.] не может быть делом военных судов. Армия сама должна действовать организованно и методично… В заключение Гитлер категорически потребовал, чтобы офицерский корпус не просто уяснил его приказы, но и выполнял их безоговорочно: он же желает, чтобы командиры преодолели свою личную щепетильность и принесли определенные жертвы.

Итак, слова Гитлера имели лишь один смысл: генералов открыто призвали к совершению преступлений в отношении офицеров Красной Армии, носящих форму, открыто владеющих оружием, представляющих неотъемлемую часть регулярной армии. У участников совещания, таким образом, не могло быть даже и тени сомнения относительно того, чего от них —воспитанников военных академий, хорошо понимающих, что такое военные обычаи и международные конвенции, — требует их «фюрер». То был смертный приговор определенным группам сражающегося противника, располагающим всеми правами комбатантов, приговор, вынесенный за 3 месяца до начала военных действий! Это было запланированное с холодным, бесчеловечным расчетом убийство, наглое попрание законов войны. Такой речи высшие чины вермахта не слышали уже полтора года, то есть с 22 августа 1939 года, когда Гитлер накануне нападения на Польшу произнес в Оберзальцберге такую же кровожадную речь перед своими генералами.

Как повели себя эти генералы? Они были «благовоспитанны» и молчали. Лишь после ухода «фюрера» они якобы дали волю своим чувствам.

В ряде послевоенных показаний и свидетельств участников совещания 30 марта 1941 года упоминается о том, что «…все присутствующие командиры были возмущены», что после ухода Гитлера из зала они апеллировали к Браухичу, а тот к Кейтелю, якобы настаивая на отмене указания о ликвидации комиссаров. Однако факты говорят о том, что попытки не допустить преступление были чрезвычайно робкими, в принципе же все генералы ломали голову над тем, как провести директиву Гитлера в жизнь.

Необходимо было прежде всего как-то определить принципы сотрудничества и сферу действия будущих исполнителей этой акции (из состава армии и службы безопасности), а также создать «организационные основы» задуманного преступления.

Заинтересованные круги действовали безотказно, они быстро и единодушно пришли к соглашению. Уже через три дня после этого совещания («Kommissaren-Konferenz») генерал-квартирмейстер ОКХ генерал Вагнер доложил своему шефу, начальнику генерального штаба генералу Гальдеру, что он провел совещание с шефом РСХА Гейдрихом, на котором оба они пришли к соглашению (был заключен настоящий «договор», как охарактеризовал это соглашение после войны руководитель СД Шелленберг, также участник данного совещания) по вопросу о принципах взаимодействия между армией и «специальными отрядами» рейхсфюрера СС Гиммлера. На них-то и ложилось основное «бремя» осуществления директив Гитлера, то есть «отбора» и уничтожения «нежелательных элементов» из числа пленных, в особенности военных комиссаров. 28 апреля 1941 года главнокомандующий сухопутными войсками генерал Браухич специальным приказом довел текст «договора» до сведения командующих армиями.

Следующим шагом было создание «юридических оснований». Изданный 13 мая 1941 года приказ ОКВ, известный под названием «Об особой подсудности в районе «Барбаросса» («Gerichtsbarkeit «Barbarossa»), уполномочивал каждого германского офицера, которому придется «действовать» на оккупированной территории на Востоке, производить казни без суда и соблюдения каких-либо формальностей, казни любых лиц, подозреваемых во враждебном отношении к Германии. Одновременно этот приказ освобождал от уголовной ответственности германских солдат, совершавших преступления против населения оккупированных стран, даже в тех случаях, когда действия эти подлежали наказанию по немецким законам. Именно этот приказ стал первым «юридическим основанием» истребления комиссаров, и в нем, кстати, содержалось недвусмысленное заявление о том, что «по вопросу об обращении с политическими чинами будет дано специальное распоряжение».

24 мая 1941 года Браухич издал некое «Дополнение» к распоряжению «Об особой подсудности в районе «Барбаросса». То был «Приказ о соблюдении дисциплины». По мнению некоторых (германских) генералов, сей приказ должен был несколько смягчить наиболее жестоко звучавшие пункты приказа Гитлера, однако фактически он лишь более детально и тщательно сформулировал высказанные Гитлером на совещании 30 марта 1941 года положения о том, что армию должно держать в строгом повиновении и что нельзя допускать индивидуальных эксцессов со стороны солдат. «Солдат, — говорится в «Дополнении» Браухича, — должен чувствовать в каждом случае, что его обязывает приказ офицера, что должна соблюдаться дисциплина — основа нашего успеха».

В заключение Браухич требует, чтобы обо всех важнейших событиях и случаях докладывалось в ОКХ. Этими особыми случаями и событиями (besondere Ereignisse) вскоре должны были стать убийства комиссаров. Таким образом, «Приказ о соблюдении дисциплины» ни в чем не изменил судьбы людей, обреченных на смерть, и никак не может служить смягчающим обстоятельством ни для самого Браухича, ни для ОКХ. С введением в действие указанного «Дополнения» были устранены все препятствия на пути издания приказа о расправе с комиссарами.

Вопреки утверждениям Браухича, совершенно ясно, что именно ОКХ получило распоряжение подготовить проект приказа о комиссарах. Подготовка эта длилась весь апрель; 6 мая генерал Мюллер, подвизавшийся в ОКХ, направил в штаб оперативного руководства ОКВ (на имя генерала Варлимонта) первый проект. Заручившись положительным отзывом начальника военно-юридического отдела ОКВ генерала Лемана и будущего министра по делам «восточных территорий» рейхслейтера Розенберга (этот высказался за ликвидацию «только» высших должностных лиц), Варлимонт 12 мая 1941 года представил этот проект — с рядом поправок и дополнений — «самому» Иодлю. 6 июня приказ этот, названный в окончательной редакции «Kommissaren Erlass» («Распоряжение о комиссарах»), был передан из ОКВ в ОКХ, ОКЛ и ОКМ.

Спустя два дня, то есть 8 июня, шеф ОКХ фельдмаршал Браухич разослал это распоряжение подчиненным ему командующим армиями для сведения и исполнения. Так за две недели до начала наступательных действий германские войска на Востоке были «обеспечены» одной из самых преступных директив, какие только знала военная история новейшего времени.

Похожие записи:

Вот она, преступная Германия Агония Гитлера Чем Сталин лучше Гитлера? Сколько покушений было на Гитлера Интриги и тайны Гитлера Сколько денег было у Гитлера Отношение Гитлера к чернокожим спортсменам Что это за славянская страна, добровольно вставшая под знамена Гитлера? Ни один не ушел из Сталинграда живым.