Дни в обороне 636-го полка мало отличались друг от друга. Не успевало солнце подняться, как наступала жара. Бойцы млели, будто сидели у раскаленного казана. Чолпонбай Тулебердиев любил жаркие дни, довольно посматривал на солнце, улыбался.
— Хорошо греет? — спросил он у сухопарого, с ввалившимися щеками и потухшим взглядом Остапа Черновола. Боец устало повел плечами, поправил ослабленный ремень, ответил.
— Тебе хорошо, ты привык к жаре. Видишь, связной похоже к нам идет. Чолпонбай не успел ответить, около них остановился связной.
— Боец Тулебердиев, в штаб батальона! — сказал он.
Встретил Чолпонбая высокий, подтянутый капитан. Глянул он на него острым взглядом, будто беркут с высоты, спросил.
— Вы в кавалерии служили?
— Так точно, товарищ капитан! В лагерях.
— В конную разведку пойдете?
— Ездить могу, рубить могу, стрелять могу. Пойду, товарищ капитан.
Три дня Чолпонбай провел в конной разведке. А на четвертый день, перед самым заходом солнца, кавалеристы сели на коней и прогарцевав по широкой улице придонского хутора, выехали в степь потом вступили в сосновый лес.
Ехали по узким лесным тропам. Колючие ветки хлестали всадников. Поздним вечером подъехали к дону. В темноте блестела вода.
Лейтенант спрыгнул с коня, передал поводья ездовому, скрылся в кустах ивняка. Разведчики, не расседлывая коней и не отпуская поводьев, кормили свежей травой. Время шло медленно. Вот хрустнула ветка. Все насторожились. Раздвигая кусты на поляну вышел лейтенант.
— На коней — чуть слышно приказал командир разведки. Сейчас придется плыть. Дон здесь глубокий, быстрый. Держитесь за седла.
Глухо дела атиллерия. Где-то слева, с нашего берега, ударили минометы, потом открыли огонь пулеметы. Бойцы знали что это — отвлекающий огонь. И действительно, не прошло и десяти минут как немцы открыли ответный огонь. Снаряды ложились левее конников. А на участке, где им предстояло переправиться, было спокойно.
Первым поплыл на своем коне лейтенант. Следом за ним – Чолпонбай. Конь проворно работает ногами, отфыркивается. Коснулся передними ногами дна. Вскоре он уже вздрагивал, стряхивая
Остальные тоже переплыли Дон благополучно. Гуськом направились к Сторожевскому лесу. В ночном лесу хоть глаз выколи ничего не видно, но лошади выбирали тропу безошибочно. Наконец выехали на опушку. Лейтенант приказал спешиться, отпустить подпруги седел, дать коням отдохнуть.
После часового привала конники тронулись в путь. Минуя деревню Урыв и поехали в направлении Острогожска.
Кругом безлюдно. Чуть в стороне – большой массив сосен и елей. Километрах в трех от него – село. Можно проскакать через поле в лес и передневать там. Командир разведчиков уже было принял такое решение, но тут прискакал боец из дозора и доложил, что по дороге идут шесть немцев с автоматами.
Чолпонбай встрепенулся.
— Разрешите обратиться, товарищ лейтенант.
— Говори, Тулебердиев.
— Я на коне догоню немцев. Они подумают, что это на передовую их связной торопится. А я подскачу, дам очередь, и конец гадам.
Мчится Чолпонбай. Впереди холм. У холма Чолпонбай приделжал коня, поднялся на стременах, взглянул через вершину. Boн они, немцы, на дороге, совсем близко. Боец решил немножко подождать пусть отойдут подальше. Прошло несколько минут еще немного терпения. Конь переступает с ноги на ногу, волнуется.
Пора. Чолпонбай с силой пришпоривает коня и вылетает из-за холма. Конь вытянулся в струнку и, кажется, не касается ногами земли. Чолпонбай крепко прижимает к себе автомат, а сам не сводит глаз с вражеских солдат. Один из них глянул через плечо назад. Потом все повернулись и стали смотреть на мчавшегося всадника.
Будут стрелять или нет?
Чолпонбай левой рукой взял поводья, а правой повернул дуло автомата вперед. И вдруг – гитлеровцы снова двинулись своим путем.
«Вперед, тулпар , вперед!» – мысленно подбадривал Чолпонбай коня. Враги уже близко, можно достать автоматной очередью, вскидывает автомат и бьет прямо по фашистам
Путь к лесу был открыт. Конный отряд быстро пересек поле поставив дозор, лейтенант разрешил бойцам отдохнуть. В лесу было прохладно. Солнечные лучи только кое-где пробивались сквозь густую крону деревьев.
Выехали из лесу, когда уже совсем стемнело. Несколько дней разведчики-кавалеристы носились по придонским степям Побывали в Острогожске, в Оськине, в Репьевке.
На десятые сутки по дороге из Репьевки на Коротояк кавалеристы остановились на дневку в глубоком овраге. Время тянулось медленно. Бойцы расположились кто где. Одни уже дремали, другие чистили автоматы. Только часовой бодрствовал не сводил глаз с дороги, которая желтой полосой тянулась неподалеку от оврага.
В полдень разведчики услышали глухой рокот. А минут двадцать спустя показался танк. Впереди ехали два мотоциклиста.
— Тулебердиев, возьми трех бойцов, иди к изгибу оврага — приказал лейтенант.
Бойцы добежали до изгиба, взобрались наверх. Вот она, дорога до нее можно гранатой достать. Все четверо ждали, когда танк приблизится к оврагу. Вот наконец он рядом. Чолпонбай вскочил и изо всех сил метнул гранату прямо под гусеницу, а сам упал на землю, прижался к ней лицом.
Мгновение… Другое… И вверх взметнулся столб пыли. Танк развернулся на одной гусенице, повернулся пушечным дулом туда, откуда шел, и замер. Но мотор работал. Чолпонбай поднял голову и смотрел на танк. Глаза ему жег черный крест на броне.
— Тулебердиев, подождем, —шепнул его сосед. Долго они не просидят в танке.
Мотор замолк. Прошло немного времени. Вдруг крышка люка откинулась и вылез танкист. Он долго оглядывался кругом и что-то громко сказал. Тогда вылез и второй. И тут бойцы сразу из четырех автоматов ударили по немецким танкистам, которые свалились на землю.
Подошел лейтенант с группой бойцов. Танк подожгли, а сами скрылись в овраге. Нужно было быстрее уходить. Немцы хватятся, что пропал танк, и пошлют на розыск.
Из разведки вернулись без потерь, в полном составе
