Лето 1943-го. Фашистская авиация неистовствует на Волге. Налетает то тут, то там. Больше ночью. Тактика у фашистских летчиков коварная. Пулеметчик одного из катеров рассказывал мне:
— Ночью видим — показался самолет. Летит с зажженными ходовыми огнями. Кружится над рекой, но низко не спускается. Мы поняли, в чем дело: отвлекает наше внимание. Поэтому несколько человек следят за его огнями, а остальные вглядываются в темноту. Чу! — легкое гудение. Показалась черная тень. Второй самолет приближается на небольшой высоте и моторы приглушил, чтобы не заметили. Направляется прямо к реке. Хотели нас провести фашисты. Но мы уже привыкли к их хитростям. «Огонь!» — приказывает командир. Ударили мы из всех пулеметов. Увидел гитлеровец трассы наших пуль, не выдержал, отвернул и сбросил мины на берег.
Вернувшись в базу, звоню редактору Э. А. Прилуцкому:
— Пошли своего товарища на катер Коротенко. Пусть поможет пулеметчику Иванову написать заметку. Очень полезные у него наблюдения, о них все должны знать.
С редакцией флотильской газеты у нас быстро установился теснейший контакт. С Прилуцким мы встречаемся часто, человек он оперативный, живой, каждую мысль ловит на лету. Через два дня моряки уже читали заметку Алексея Иванова.
У нас в строю уже две сотни тральщиков и все-таки не управляются. Моряки кораблей трудятся по 16—18 часов в сутки — от темна до темна.
Мы с Пантелеевым почти не бываем на берегу. Переходим с корабля на корабль, стараемся чаще бывать там, где командиры неопытные. Спим урывками — пока наш БМК идет от одного соединения к другому.
Все время проводят на реке офицеры штаба и работники политотдела флотилии. Помогаем молодым командирам быстрее освоиться с делом, приобрести навыки воспитательной работы с людьми.
Я еще раз побывал на тральщике «Обдорск», у старого волгаря Потапова, получившего звание главного старшины. Василий Степанович после того похода, когда его экипаж подорвал первую мину, сильно изменился: стал увереннее, строже, на корабле установил крепкую дисциплину.
Вскоре ему пришлось выдержать серьезное испытание. Тральщик послали на фарватер, где ночью немцами была сброшена мина. После нескольких заходов со страшным грохотом взметнулись к небу сразу два водяных смерча. По-видимому, рядом со свежей миной оказалась мина, поставленная еще прошлой осенью. Буксир перебило, трал-баржу понесло на отмель. Тральщик получил повреждение, но хода не потерял. Потапов чудом удержался на мостике — такой сильной была взрывная волна. Полуоглушенный, мокрый до нитки, он не потерял самообладания. Приказав выбрать упавший в воду конец буксира, командир развернул катер, чтобы догнать трал-баржу, пока ее не выбросило на песок. Неподалеку на шлюпке шли инструктор пароходства П. К. Пиренок и местный бакенщик. Поняв, что катеру из-за мелководья не подойти к барже, они крикнули Потапову: «Мы сейчас поможем вам!» Речники налегли на весла, догнали баржу и подвели конец буксира с нее к тральщику. Моряки «Обдорска» быстро устранили повреждение и продолжали траление.
На совещаниях, партийных собраниях командующий флотилией не устает повторять: командир тральщика сейчас центральная фигура на Волге. Всячески стараемся укрепить авторитет командиров кораблей, пропагандируем опыт лучших из них.
В 3-м дивизионе 1-й бригады траления быстро выдвинулись вперед два закадычных друга — мичман Карасев и главный старшина Смирнов.
Анатолий Николаевич Карасев пришел на Волгу из госпиталя, где залечивал раны, полученные на сухопутном фронте. Ему было 32 года. 11 из них он прослужил на флоте. Получив в командование катерный тральщик, мичман быстро ввел его в строй, хорошо обучил команду. Был он решительным и инициативным и за это заслужил горячую любовь речников. Завидя, что к району траления приближается танкер, Карасев семафорил капитану: «Подождите, я проведу вас». И вместе с трал-баржой становился впереди судна. Это не входило в его обязанности, и не раз мичману даже доставалось от начальства за то, что отвлекался от прямого своего дела. Но однажды мина взорвалась под тралом перед самым носом танкера. Значит, если бы Карасев не пошел впереди танкера, тяжело нагруженное судно взлетело бы на воздух. Речники горячо благодарили своего спасителя. Командующий флотилией тут же вручил мичману правительственную награду и отдал приказ: тральщикам сопровождать каждый танкер, следующий вблизи опасного в минном отношении района.
Главный старшина Николай Николаевич Смирнов, в прошлом горьковский рабочий, был призван на флот из запаса осенью 1942 года. Досталось ему старенькое дряхлое суденышко. Моряки сами переоборудовали и отремонтировали его и, как только сошел лед, вышли на траление. Старые механизмы в любящих руках заработали лучше новых — ни одного скисания, отказа материальной части. К концу мая 101 на счету экипажа Смирнова было уже несколько вытраленных мин.
Заместитель командира дивизиона по политчасти Михаил Иванович Скворцов тепло отзывался об этих двух моряках. Карасев и Смирнов не удовлетворялись тем, что у них работа клеится. Они шли на другие корабли, где еще были неполадки, помогали товарищам советом и показом. В частности, тот же Потапов многому научился у них.
Командовал отрядом катерных тральщиков младший лейтенант Василий Васильевич Натурный, совсем еще молодой офицер — по возрасту он, пожалуй, был моложе всех командиров тральщиков, но его уважали за партийную прямоту и принципиальность. Он был и непреклонно требовательным, и чутким. Когда его назначили на должность, в отряде было всего два более или менее исправных тральщика. Василий Натурный сумел воодушевить людей, сам старался больше всех, не гнушаясь самой грязной работы, и добился своего — все тральщики вошли в строй, команды их быстро освоили дело, и отряд по боевым успехам выдвинулся на первое место в бригаде. Командир бригады капитан 1 ранга П. А. Смирнов в характеристике Натурного записал: «Исключительно настойчивый, растущий офицер, умело командует отрядом и отлично выполняет боевые задания». Старый балтиец не был щедр на похвалу, и заслужить столь высокую его оценку удавалось немногим.
Москва пристально следила за положением на Волге. Каждую ночь мы обязаны были подробно докладывать о движении судов, об очистке фарватеров и вытраленных минах. Пока все было хорошо. Хотя фашистская авиация интенсивно минировала Волгу, ни одно судно с горючим не подорвалось. Сказывалась не только неутомимая работа моряков тральщиков. Большую роль сыграла организация тщательного наблюдения за рекой. 420 специальных постов, раскинутых на всем протяжении реки от Саратова до Астрахани, день и ночь несли неусыпную вахту. Теперь мы знали о месте падения почти каждой мины. А когда знаешь, где лежит мина, уже легче и обезвредить ее и выбрать безопасное направление для движения судов. Серьезной помехой для вражеской авиации стала наша зенитная артиллерия. Самолеты, приближающиеся к реке, встречались плотным артиллерийским огнем, заставлявшим их подниматься на значительную высоту, с которой они не могли ставить мины с достаточной точностью. Все больше мин падало на сушу или на мелководье, в стороне от фарватеров.
В конце мая мы с Бондаренко составили текст обращения Военного совета флотилии к командирам тральщиков. В листовке рассказывалось о работе главных старшин М. М. Иосевича, В. С. Компанца, мичмана И. И. Скобелева, старшины 1-й статьи И. М. Симонова.
Иосевич — участник боев за Сталинград. Осенью он тралил фарватеры под вражеским огнем, перевозил войска на правый берег. Весной его тральщик почти не заходил в базу, сутками находился в опасных районах, за короткое время вытралил пять мин.
Пять мин уничтожил и тральщик Скобелева. Успешно трудится экипаж под командованием старшины Симонова. На его счету две подорванные мины. Корабль провел через опасные районы 25 караванов. Без единой аварии проводит караваны и Компанец, тральщик которого уничтожил три мины.
За доблесть и мастерство Военный совет флотилии от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил Михаила Михайловича Иосевича, Ивана Ивановича Скобелева и Василия Степановича Компанца медалью «За боевые заслуги».
Листовка призывала всех командиров тральщиков равняться на лучших мастеров боевого траления, перенимать их опыт.
