19 февраля 1861 года манифестом императора Александра II в России было отменено крепостное право. Это событие стало одним из ключевых в истории нашей страны. Оно очень долго подготавливалось и имело весьма глубокие, хотя и противоречивые последствия.
Противоречивость вытекала из того, что самодержавная власть производило реформу так, чтобы по возможности ничего не менять. Крестьяне получили только личную свободу, оставаясь прикрепленными к земле, поскольку связанные круговой порукой, они не могли уехать из деревни без согласия общины.
Крестьяне не получили землю в частную собственность, но даже пользование ее было обусловлено выкупом, до полной уплаты которого помещику они должны были отрабатывать барщину и выплачивать оброк.
Так что положение крестьян с экономической точки зрения даже ухудшилось, поскольку сохранялись прежние повинности, и добавилась еще необходимость уплаты выкупа. Однако, как всегда в истории, была и другая сторона. Члены семьи крестьянина домовладельца могли теперь покинуть деревню и отправиться в город на заработки, где пополнили необходимые для роста промышленности ряды рабочих.
Кроме того, крестьянская реформа повлекла за собой целый комплекс реформ: земскую, городскую, судебную, военную. Они были связаны с тем фактом, что крестьянство, составлявшее подавляющее большинство российского населения, получило гражданские права, и теперь необходимо было решать хозяйственные вопросы без привлечения принудительного труда крепостных.
Аналогично теперь необходимо было унифицировать судебную систему для всех граждан, поскольку раньше помещичьи крестьяне находились под судебной властью помещиков. Устаревшая рекрутская система комплектации армии, также базировавшаяся на крепостном праве, теперь нуждалась в коренной трансформации, что и привело к введению всесословной воинской повинности.
Страна приобрела иной облик, как ни хотели бы консервативные круги сохранить прежнюю систему. Появились земские и городские органы местного самоуправления, благодаря которым быстро начало расти количество школ, больниц и прочих социальных учреждений.
Судебная система приобрела черты, свойственные европейской: наличие адвокатов, судов присяжных, бессословность. Но все это сама власть воспринимала не сколько как реформы, сколько вынужденные уступки для сохранения главного: самодержавной неограниченной монархии, господства дворянства. Из-за этого реформы протекали в режиме «два шага вперед, шаг назад».
С одной стороны освобождение крестьян подтолкнуло развитие рыночных отношений – многие крупнейшие капиталисты, вроде Морозовых, происходили из крестьянской среды. Ускорился переход к машинному производству, начался бурное строительство железных дорог.
Уже через 20 лет после реформы основные виды промышленного производства механизируются. Протяженность железнодорожного полотна, которая до реформы составляла жалкие две тысячи километров, через 20 лет уже достигла 22 тысяч км.
Но с другой – сохраняется крайняя отсталость сельского хозяйства, которая, как ни странно, проистекает не только из-за сохраняющихся пережитков крепостничества в деревне, но и из-за разорения многих помещиков, не сумевших приспособиться к новым рыночным реалиям.
Реформа та ударила «одним концом по барину, другим по мужику». Все это тянет назад и развитие промышленности, для успешного развития которого необходим достаточный спрос, наличие капиталов и приток рабочей силы.
Достаточно сказать, что если в США строительство железных дорог стало способом накопления громадных состояний Рокфеллеров, Морганов, то в России это было делом убыточным, которое первоначально смогло взять на себя только государство.
Сами люди также изменились. Рыночные отношения, ускоренные крестьянской реформой произвели серьезный раскол во всех слоях российского народа сверху донизу. Крестьянство постепенно расслаивается на зажиточных кулаков, активно встраивавшихся в рынок, основную массу середняков и безлошадных бедняков. Только навязанная им община мешает их окончательному разделению.
Разделяет рынок и дворянство. Значительная его часть разоряется и кроме сословной принадлежности, сохраняемой законом, у нее ничего не остается. Но некоторые дворяне сумели воспользоваться полученным выкупом и вложить средства в банки, железнодорожное строительство и даже заняться своим бизнесом.
Впрочем, таких было не так много. Большая часть остается землевладельцами, которые пытаются вести хозяйство в отсутствии крепостных, тем более, что крестьянская реформа сохраняла определенную зависимость от помещиков бывших крепостных, а наиболее плодородные земли остаются в их руках.
Идет активное расслоение основной массы городского населения – мещанства, которое идет по пути наибольшего разнообразия: в условиях развития рынка мещане попадают как в предприниматели, так и в рабочие.
Однако все эти социальные подвижки никак не отражаются в законодательстве, где по-прежнему узаконена сословная структура общества. Даже перепись 1897 года, когда в стране уже довольно широкие слои являются буржуазными и пролетарскими, делит население России по сословным признакам феодальной эпохи: дворяне, духовенство, мещане, казаки, крестьяне – как будто нет никакого капитализма.
Не произошло практически никаких изменений в политической жизни страны. Самодержавная монархия никоим образом не собиралась делиться властью с народом. Поэтому речи не шло не только о парламенте и конституции или возможности создавать легальные политические организации типа партий, но даже скромным по своим возможностям органам самоуправления – земским и городским – запрещалась любая политическая деятельность.
Как говаривал Александр III по поводу возможности введения Конституции: «Чтобы русский царь присягал каким-то скотам?!» Больше того, частенько не соблюдался один из главнейших принципов просвещенной монархии, проводившийся в жизнь еще Екатериной II – принцип верховенства закона, согласно которому даже самодержавный монарх не может нарушать свои законы.
Но тот же Александр III иногда поступал совершенно произвольно, вопреки законам империи, причем иногда совершенно открыто. Когда после стачки на Морозовской мануфактуре в 1885 году суд присяжных оправдал организаторов стачки, и согласно судебному законодательству решение присяжных являлось окончательным, император своей волей отменил это решение и назначил наказание для оправданных.
Таким образом, великие реформы Александра II, начатые крестьянской реформой были действительно значительными, но скорее вопреки, чем благодаря их организаторам. А постоянные попытки повернуть их вспять, в конце концов, привели к революции.