8 дней боев за хутор Зеленый Гай

С небывалой ожесточенностью разыгралось сражение на подступах к небольшому хутору Зеленый Гай. Здесь фашисты создали сильно укрепленный оборонительный узел с разветвленной сетью траншей, дзотами, железобетонными колпаками.

Огневые точки оборудованы крупнокалиберными пулеметами, на вооружении у обороняющихся большое количество фаустпатронов. А засела в этих дотах и колпаках эсэсовская часть. Все подступы к обороне пристреляны.

Только что рассвело, как фашисты открыли упреждающий артиллерийский огонь. Затем несколько десятков Ю-807 подвергли наши позиции мощной бомбардировке. Все заволокло дымом и пылью.

Но когда показались фашистские танки, самоходные орудия и фашистские автоматчики, артиллеристы были уже у своих орудий. Бой шел весь день. Дивизион уничтожил три танка, два бронетранспортера и немало пехоты.

Метко били врага и пехотинцы.

Прошли сутки, вторые… пятые. Бой не стихает. И контратака не получилась. Пехотинцы пеняют на нас, дескать, не подавили огневые точки. Командир полка с присущей ему горячностью приказал:

Березин, отправляйтесь в батальон и вместе с его командиром организуйте атаку.

Приказы в армии не обсуждают, да еще на фронте. Беру с собой связного Гришу Копейкина, человека находчивого и бесстрашного, рядового Ивана Корявца — и бегом на передовую, 300 метров по зеленому полю озимых это не прогулка по Арбату.

Фашисты открыли огонь, мы залегли. Снова бросок, огонь, прижимаемся к земле… И так до самых окопов. Все обошлось. Комбат был страшно удивлен, но артачиться не стал. А с наступлением темноты Писанко дает отбой, и мы возвращаемся в дивизион.

Командир полка был на ПНП, настроение приподнятое. Много шутит и смеется. Надо отдать должное, это он умел. Но умел еще быть смелым, решительным. Обсудив итоги дня, мы разошлись по местам.

В период наступления, когда противнику удавалось приостановить наше продвижение, жизнь в ночное время мало чем отличалась от дневной. Атаки, в основном, прекращались, но артиллеристам был дан приказ постоянно обстреливать районы вероятного сосредоточения противника.

Нет-нет да и «катюши» пропоют фашистам за упокой души. Постоянно вспыхивала перестрелка между разведгруппами, которые отправлялись за «языками». Саперы и пехотинцы приводили в порядок окопы, совершенствовали линии обороны, чинили оружие.

А кто-то умудрялся и письмецо черкнуть домой. Старшины доставляют горячую пищу. Солдаты и офицеры материально-технических служб подвозят боеприпасы, медики эвакуируют раненых. Политработники и агитаторы проводят беседы, выпускают окопные листовки. На собраниях идет прием в партию. У командиров свои заботы. Каждый воин должен знать свою задачу в предстоящем бою. Словом, у каждого дел невпроворот. Но и для сна находится время.

Оттого, сколько успевали сделать ночью, в решающей степени зависел успех дневного боя. Да, война — дело тяжкое, но самым страшным всегда были потери боевых друзей.

Остался в памяти один младший лейтенант. Имени по я уже не помню, но помню, что это был 19-летний латыш. В те дни он прибыл в наш артполк с пополнением и буквально рвался в бой. 7-я батарея располагалась на танкоопасном направлении. Когда разгорелось сражение, он принял на себя командование огневым взводом вместо погибшего командира и успешно руководил огнем. На седьмой день сражения за Зеленый Гай, в день освобождения хутора, латыша нашли на станине разбитого орудия. Бился он до последнего снаряда, до последнего вздоха. В батарее осталось одно орудие. В других — не намного больше.

Похоронили мы своих однополчан на краю сожженного дотла хутора.