Как немцы относились к Конвенции Красного Креста

Как немцы относились к Конвенции Красного Креста

27 июля 1929 года в Женеве была подписана Конвенция Красного Креста. Государства, подписавшие эту конвенцию, руководствовались стремлением ограничить, насколько это от них зависит, бедствия, неотделимые от войны.

Казалось бы, что в 1929 году в эту конвенцию, которая улучшала и дополняла ранее заключенные конвенции 1864 и 1906 годов, уже не нужно было вносить специальные пункты, запрещающие, в частности, добивать раненых, истреблять и сжигать заживо тяжелораненых, расстреливать инвалидов войны и медицинский персонал, насиловать медсестер и санитарок и т. д. и т. п.

Казалось бы, что подобное варварство давно уже относится к безвозвратно ушедшему прошлому и что лежащая на цивилизованных государствах обязанность облегчения участи тех солдат, на долю которых на войне выпали не только плен, но и ранение, увечье или тяжелое заболевание, будет выполнена в соответствии с конвенцией.

Каждый германский солдат вовремя второй мировой войны имел, в своей солдатской книжке особую вкладку, содержащую «10 заповедей немецкого солдата». В этих «заповедях» говорилось о том, как ему надлежит вести себя во время войны, каким должно быть его отношение к мирному населению, как ему следует обращаться с пленными и т. д. «Заповеди» являлись более или менее правильным истолкованием общепризнанных норм международного права.

Вот, например, шестая «заповедь»:

«Красный Крест неприкосновенен. С раненым противником следует обращаться гуманно. Санитарному персоналу и армейским капелланам не следует чинить препятствий в выполнении ими медицинских или религиозных функций».

Старшина германского офицерского корпуса в период второй мировой войны фельдмаршал Рундштедт утверждал на Нюрнбергском процессе, что германское командование всегда считало, что положения Женевской конвенции 1929 года и Гаагской конвенции 1907 года являются для него обязательными и что оно всегда требовало от всей армии точного соблюдения этих положений. Рундштедт добавил, что раненый или захваченный в плен противник больше не считался врагом и имел право на подобающее обращение.

На роль добросовестного исполнителя положений конвенций претендовали даже войска СС! Из кругов этого формирования СС распространялись слухи о том, что якобы был расстрелян какой-то солдат войск СС за то, что в 1940 году он застрелил одного голландского лейтенанта, который попал в плен раненым.

Командир части, в которой состоял расстрелянный эсэсовец, будто бы поучал тогда своих подчиненных: «Кто стреляете раненого — тот недостоин жить!» Разумеется, вывод этот правилен, и он не зависит от правдоподобности или неправдоподобности данного сообщения.

Германия присоединилась к Конвенции Красного Креста. Присоединились к ней также и все государства, находившиеся в состоянии войны с Германией в период второй мировой войны. Таким образом, имелись все основания к тому, чтобы эта конвенция повсеместно уважалась и соблюдалась.

Действительность 1939—1945 годов, однако, была совершенно иной.

Если в отношении больных и раненых военнопленных, и инвалидов войны, не являющихся советскими гражданами, нарушения Конвенции Красного Креста не были типичным явлением, то в отношении этих же категорий советских военнопленных, а равно и варшавских повстанцев, не говоря уже о членах вооруженных групп движения Сопротивления всей оккупированной Европы, эта конвенция попиралась самым грубым образом.

Позиция гитлеровцев в этих вопросах, обусловленная не военной необходимостью или хотя бы военной целесообразностью, а исключительно расовой и идеологической ненавистью, глубоким презрением ко всякому праву, в результате повлекла за собой отвратительные преступления.

Как известно, в хорошо вымуштрованной германской армии ничто не происходило стихийно, неорганизованно. Все преступления были «обоснованы» точным приказом или по крайней мере снисходительным молчаливым поощрением.

Два немецких солдата, попавших в советский плен в январе 1942 года, рассказали о тех приказах, которые они получили накануне агрессии Германии против Советского Союза. Гарри Марек, сообщил, что 21 июня, за день до нападения на СССР, офицер ознакомил солдат с приказом, касающимся советских военных комиссаров, а кроме того, солдаты получили ясные указания, что они не должны заниматься ранеными пленными.

Особым зверством отличались приказы, отданные немецким воинским частям, «союзным» с ними наемникам и предателям-власовцам во время подавления Варшавского восстания 1944 года (особенно в первый его период). Об этих приказах, свидетельствующих также и об отношении к раненым, открыто говорили жителям Варшавы сами убийцы.

«Легкораненых убивали прямо на улице, если они шатались и не могли идти нормально. Немецкие солдаты имели ясный приказ: эвакуировать легкораненых и добивать тяжелораненых».

Солдаты, и унтер-офицеры заявляли, что они имеют строгий приказ не оказывать никакой помощи раненым, и утверждали, что все они «бандиты».

Как немцы относились к Конвенции Красного Креста

В результате таких приказов советские военнопленные и варшавские повстанцы, а также раненые участники движения Сопротивления во многих случаях были добиты или замучены на поле боя. Отмечены случаи сожжения заживо больных и раненых в госпиталях и полевых лазаретах, зачастую вместе с персоналом госпиталя: врачами, медсестрами и санитарками.

По образцу «лазаретов» в концлагерях были созданы «амбулатории» и «лазареты» в лагерях для советских военнопленных, где отсутствовали даже самые элементарные условия для лечения, и поэтому они превратились в места массового вымирания больных и раненых.

Во многих случаях производились зверские «отборы» и убийства неизлечимо больных и инвалидов, которые не внушали гитлеровцам надежды на то, что своей работой они смогут принести какую-то пользу военной экономике третьего рейха.

Неоднократно в массовом истреблении раненых и больных принимали участие немецкие врачи. Они не оказывали никакой медицинской помощи военнопленным даже в тяжелых случаях. Наоборот, они одобряли убийственные условия существования больных и раненых пленных.

Тот факт, что гитлеровцы или их фашистские союзники добивали раненых прямо на поле боя, не был редким явлением. Здесь можно различить несколько определенных ситуаций, в каких совершались эти преступления.

После победы в бою гитлеровцы являются хозяевами на поле сражения. Противник убит, попал в плен или отступил: победителю ничто не угрожает. Каковы обязанности победителя в отношении раненого противника? Они регулируются абзацем 1 статьи 3 Конвенции Красного Креста:

«После каждого боя сторона, занимающая поле сражения, примет меры к разысканию раненых и умерших и к ограждению их от ограбления и дурного обращения».

Итак, нужно позаботиться о судьбе раненого, удалить его из опасной зоны или, во всяком случае, оказать ему помощь. Если же по каким-либо причинам перемирие либо прекращение огня не может быть осуществлено, то думается, что единственным человечным выходом тут может быть перенесение раненого противника в свои боевые порядки и оказание ему помощи.

Как обстоит дело в случае захвата пленного в непосредственной близости к противнику, например, во время рейда по его тылам и внезапного отступления, когда обстановка угрожает безопасности рейдовой группы?

Позволительно ли в этой ситуации убить раненого (или даже не раненого) пленного только потому, что он представляет собой опасный и обременительный «балласт»? Своими действиями гитлеровцы утвердительно ответили на этот вопрос, а генерал Рейнгардт даже пытался подвести под это соответствующую «теорию».

Такая преступная практика гитлеровцев, естественно, не имеет ничего общего с ремеслом солдата. В обстановке, когда пленному угрожает такая же опасность, как и тем, во власти которых он находится, он должен быть доведен до боевых порядков войск захватившего его отряда.

Если же он ранен и затрудняет пленившим его отход из района действий, то следовало бы после перевязки оставить его на месте. Здорового пленного, который мог бы криком или попыткой к бегству подвергнуть опасности захвативших его, можно обезвредить каким-либо иным способом, не лишая его жизни.

Убийство безоружного и беззащитного пленного даже в описанных трудных условиях не перестает быть преступлением.

Оцените статью
Исторический документ
Добавить комментарий