Как немцы поступали с летчиками авиаполка «Нормандия

Гнусную роль сыграл вермахт в отношении французских летчиков «Свободной Франции», сражавшихся на Восточном фронте, и их семей, находившихся в оккупированной Франции.

Появление французских летчиков на Восточном фронте, поистине героический вклад прославленного авиаполка «Нормандия — Неман» в общие военные усилия государств антигитлеровской коалиции, к тому же в рядах советских войск, не на шутку встревожили все высшие германские органы.

Кроме чисто военного аспекта, вопрос этот имел еще более важное, политическое значение. Франция — страна, которая, по официальной версии гитлеровского министерства иностранных дел, начиная с 22 июня 1940 года вышла из войны против Германии.

И вот эта Франция — частично оккупированная Германией, а частично управляемая поклонниками Гитлера и предателями своего народа Петэном и Лавалем, — эта «покоренная» Франция вдруг дает знать о своем существовании! Да еще как Франция, сражающаяся плечом к плечу со своим традиционным союзником против своего исконного врага!

Наряду с появлением польских авиационных подразделений в Англии и польских войск в СССР, Франции, Норвегии, Северной Африке и Италии (факт, который начисто опроверг гитлеровскую ложь о «несуществовании» Польши) появление летчиков «Свободной Франции» на Восточном фронте было сильнейшим ударом по другой фикции — фикции о несуществовании иной Франции, кроме Франции Петэна, Дорио и Абеца. Такой опасности надо было противодействовать!

Реакция гитлеровцев была скорой и жестокой.

После того как на Восточном фронте были сбиты первые французские летчики, ОКВ в своей подписанной Кейтелем директиве от 26 мая 1943 года, ссылаясь на приказ фюрера «со всей решительностью противодействовать участию французов на стороне Советов», предписало:

а) Передать всех захваченных на Восточном фронте сторонников де Голля французскому правительству с цепью предания их суду (в соответствии с изданной ранее, 6 декабря 1940 года, директивой ОКВ/ВР).

б) Собрать все такого рода факты и использовать их для оказания политического давления на французское правительство, которое на основании соглашения о перемирии обязано препятствовать всем лицам, принадлежащим к французским вооруженным силам, в их выезде за границу.

в) Поскольку родственники французов, сражающихся на советской стороне, находятся в оккупированной зоне Франции, надлежит провести энергичное расследование, не помогали ли они в бегстве из Франции, и если окажется, что это так, то следует тут же прибегнуть к суровым мерам».

Сбитые и захваченные в плен летчики эскадрильи «Нормандия — Неман» отвечали всем требованиям, дающим им право на статус военнопленных. Однако политические расчеты гитлеровцев были иными, и пленных передавали Лавалю, веря в то, что ожидающая их там судьба не будет розовой.

При случае гитлеровцы не замедлили воспользоваться этим, чтобы сразу убить двух зайцев: оказать «политическое давление» на Петэна, а заодно и организовать репрессии против мирного населения, в данном случае против родственников своих жертв.

О том, какие именно «суровые меры» были предприняты в отношении родственников, некоторое представление дает такой факт: в своей директиве ОКВ предписывало, чтобы в принятии этих «мер» участвовали (наряду с ОКВ) военный губернатор Франции (Militarbefehlshaber) и высший начальник СС и полиции во Франции.

Мы не знаем, как была осуществлена эта директива на территории Франции. Не знаем и того, были ли выданы и в каком количестве летчики «Нормандии» в руки предателей из Виши.

Однако нам стало известно — и притом от самих наиболее заинтересованных лиц — несколько иных подробностей, которые могут указать на то, что в оперативных районах Восточного фронта вермахт собственными силами и «со всей решительностью» проводил в жизнь рекомендации, идущие сверху, но не содержавшиеся в данной директиве, хотя полностью соответствовавшие ее духу и букве.

В мае 1943 года — в то самое время, когда ОКВ издало свою позорную директиву, — «Нормандия» получила приказ атаковать неприятельские аэродромы и уничтожить возможно большее число гитлеровских самолетов непосредственно на земле. Это были довольно опасные операции, но не страх против упорствующего противника составлял здесь существо вопроса.

Один из летчиков авиаполка «Нормандия — Неман» писал после войны:

«Больше всего летчики «Нормандии» боялись вынужденной посадки на вражеской территории. Ведь радио Виши уже неоднократно объявляло, что их следует рассматривать как франтиреров, со всеми вытекающими отсюда последствиями».

В двух случаях захваченные в плен офицеры вышли из беды живыми. Летчик Бейссад, сбитый 30 июля 1944 года за линией гитлеровской обороны и захваченный в плен, был обнаружен живым после войны.

Но если в случае с Бейссадом мы вынуждены удовлетвориться этим лаконичным утверждением, то происшествие со старшим лейтенантом Фельдзером изобилует многими деталями. Сбитый 1 августа 1944 года над Белоруссией, он попал в плен к гитлеровцам. Опознанный как француз, он был избит солдатней прикладами, а затем отправлен в ближайший авиационный штаб, где был подвергнут допросу, сопровождавшемуся ударами по голове и угрозами.

Отвага и сила характера, проявленные Фельдзером, были причиной того, что гитлеровцы оказались вынужденными отступить. Летчика отправили в лагерь для военнопленных, он бежал оттуда, намереваясь через Балканы попасть обратно в свою эскадрилью, в СССР. Но окончание войны не позволило ему реализовать свой план.

А что было с другими? Из числа захваченных гитлеровцами в плен летчиков «Нормандии» уцелело четверо. Но было значительно больше таких, что погибли по ту сторону фронта, на территории врага.

Расстреляли ли их солдаты вермахта? Были ли они убиты в бою? Допустимы всякие гипотезы. А предположения относительно судеб тех, кто живым попадал в руки гитлеровцев, были самыми мрачными.

Люди из полка «Нормандия» хорошо знали высказывание взятого в плен советскими войсками германского летчика. Из его показаний было ясно, что «у французских летчиков было очень мало шансов остаться в живых, попав в плен к немцам на русском фронте».

На Суде народов в Нюрнберге заместитель главного обвинителя от Великобритании сэр Дэвид Максуэлл-Файф затронул вопрос о «решительных мерах», то есть о репрессиях гитлеровцев по отношению к родственникам летчиков «Нормандии» за помощь, оказанную им в бегстве из Франции в СССР. Обращаясь к фельдмаршалу Кейтелю, представитель Англии спросил:

«Можете ли вы себе представить нечто более страшное, чем применение решительных мер в отношении матери молодого человека, которая помогла ему идти сражаться плечом к плечу с союзниками его страны? Можете ли вы себе представить что-либо более достойное презрения?»

Пытаясь сначала защититься своими павшими сыновьями, шеф ОКВ вынужден был заявить, что он сожалеет, если была привлечена к ответственности чья-либо семья за преступления, совершенные ее сыновьями. Это вызвало немедленную реакцию — протест обвинителя против использования убийцей с маршальским жезлом термина «преступление».