24 марта началась эвакуация штаба армий в Феодосию. В городе было совершенно спокойно. Из чинов штаба при генерале Боровском остались только оперативное отделение и я.
Около 7 часов вечера было получено донесение с фронта, что полковник Сланцев успешно остановил большевиков возле Соляных озер. 4-я дивизия Корвин-Круковского устраивалась на новую позицию за Перекопом и соприкосновения с противником не имела, но Симферопольский офицерский полк настолько был деморализован предыдущими боями, что буквально бежал, покинув позиции.
Около 8 часов 30 минут штаб говорил с полковником Нолькеным. От него были получены сведения, что союзники готовят десант для высадки в Херсон. Место высадки было выбрано хорошо, так как отсюда можно было нанести противнику удар во фланг, а при благоприятных условиях — выйти ему в тыл. Это было правильно даже в том случае, если бы высадка энергично продемонстрировала только силу десанта союзников.
25 марта на фронте продолжались атаки большевиков. Генерал Корвин-Круковский перешел в наступление, сбил стоявшего перед ним противника и оттеснил его на 12 верст к северу. Конечно, этот успех нисколько не менял обстановку на фронтах, но показывал, что войска еще боеспособны. Боевая же разведка свидетельствовала о вероятности атаки большевиков на Сиваш.
Немецкие егеря-колонисты, стоявшие в резерве в Симферополе, вели себя подозрительно. Ходили слухи, что они не собираются выступать на фронт, хотя формирование их бригады было почти закончено. Были даже опасения, что они могут перейти на сторону большевиков. Полковник Аметистов, который принимал горячее участие в разрешении вопроса о создании этой бригады и знавший почти всех ее офицеров, не допускал возможности измены немцев, но считал, что с приближением большевиков часть из них вернется на хутора для защиты своих очагов.
В этот же день из Севастополя было получено известие об эвакуации французами Одессы. Внезапность случившегося всего через две недели после посещения Севастополя генералом Франше д’Эспре многих удивила. Оставалось ждать, как разовьются дальнейшие события при участии французских войск в Крыму. Генерал Боровский в их помощь не верил и продолжал полагаться на собственные силы и делал все, дабы не дать возможности большевикам проникнуть в Крым.
Наши войска вместе с небольшим отрядом греков продолжали бои с противником, который после переправ у Алешки и Каховки наседал все сильнее и сильнее.
26 марта генерал Боровский приказал начать эвакуацию Джанкоя. Очевидно было, что удерживать позиции, заграждавшие путь противнику, нет возможности. В штабе армии был разработан план на случай отхода в глубь Крыма. Крымско-Азовскую армию было решено отводить вдоль линии Джанкой—Феодосия, предоставив французам оборонять Севастополь. В глубоком тылу, особенно в районе Керчи, местные большевики сосредотачивались в каменоломнях. Здесь они организовали свою базу для нападения на тыловые учреждения и для взрыва мостов на железнодорожной линии.
На всем пространстве от Джанкоя до линии Феодосия — Керчь не было серьезных естественных преград. Только на Керченском полуострове, в самом его узком месте, шириной около 20-ти верст, у Ак-Маная, местность была относительно удобна для обороны, так как ее можно было простреливать насквозь огнем судовой артиллерии.
Недостатком этой позиции являлось отсутствие питьевой воды. Рекогносцировка позиции была произведена полковником Коноваловым, который нашел ее вполне удовлетворительной. Конечно, на этой линии не было никаких сооруженных заблаговременно укреплений, так как инженер Чаев, взявший подряд на укрепления от Крымского правительства, заблаговременно покинул Крым.
Утром 27 марта генерал Боровский со своим оперативным штабом и моим Управлением военных сообщений оставил Симферополь для переезда в Феодосию. Все ехали на грузовике, экспортировавшемся сотней текинцев, а генерал Боровский с адъютантом и еще с кем-то из его свиты следовали на автомобиле. Сзади, в роли арьергарда, двигалась сотня есаула Боровского, составлявшая охрану командующего Крымско-Азовской армией.
27 марта большевики заняли Джанкой. Силы их, вступившие в Крым, исчислялись в 15 тыс. человек. Большевики разделили их на две группы: левофланговую, около 10 тыс., предназначенную для преследования Крымско-Азовской армии, отходившей на Керчь, и правофланговую — незначительный отряд, двигавшийся на Севастополь беспрепятственно, так как греческий отряд был перевезен по железной дороге в Севастополь.
28 марта штаб армии расположился в Феодосии в гостинице «Астория». Весь день ушел на то, чтобы успокоить панически настроенное население и на эвакуацию беженцев . По распоряжению Ставки были поданы пароходы. Железная дорога была местами повреждена бандитами. Мост у станции Богрово оказался взорванным. Войска Крымско-Азовской армии от Джанкоя отходили с такой поспешностью, что быстро оторвались от противника. Я объехал линию железной дороги до станции Владиславовна, где ремонтировались взорванные мосты. Работали железнодорожные офицерские команды и быстро приводили линию в порядок. Между прочим, они заявили, что второй месяц не получают жалования. Как они могли жить, для меня было непонятно. Я в тот же день приказал всем выдать под расписку из сумм местного управления причитавшееся им содержание, хотя это не входило в круг моих обязанностей.
В Керчи паники, подобной панике в Феодосии, не было заметно. Я зашел к коменданту крепости генералу Холодковскому. Это был строевой офицер, Георгиевский кавалер, маленького роста, лет за сорок, бритый, с короткими усами и свежим юношеским лицом, человек умный и тактичный. Он знал Керчь, как свой карман, управлял крепостью толково и разумно. С городскими властями, несмотря на его строгость и требовательность, у него были хорошие отношения.
На мой вопрос, каково положение в Керчи, он ответил, что местные большевики, обосновавшись в каменоломнях, «пошаливают»: появляется много листовок с призывом к забастовкам и саботажу; хотя в городе открытых выступлений не было, но к этому они готовятся; их цель ослабить положение армии на Ак-Манайских позициях. Бороться с ними, т. е. выловить их в каменоломнях, трудно, так как нет для этого достаточного количества войск, а они тесно связаны с соседними деревнями, жители которых поставляют им и продовольствие и необходимые сведения. 3 апреля позиция была еще слабо укреплена. Со дня на день ожидалось прибытие флотилии к берегам у Ак-Маная.
Похожие записи:
Эксгумация трупов, убитых при эвакуации
Как французы помогали белым воевать с большевиками
Строительная служба в генерал-губернаторстве
Однако неплохо поработала наша разведка
Встреча на Эльбе глазами союзников
Брат на брата в гражданской войне
Первый бой бронепоезда “Пермский рабочий”
Знаменитые генералы Первой мировой войны