19 января 1945 года из офлага IVB в Кёнигштейне в офлаг IVC в Кольдице были перенаправлены пять французских генералов. Четверо из них прибыли к месту назначения без помех, зато ехавший в одиночку генерал Месни исчез. На следующий день комендант лагеря Кольдиц официально заявил встревоженным французским генералам, что 19 января около Дрездена Месни был убит «при попытке к бегству».
Эта версия относительно смерти генерала держалась до конца войны, хотя оставшимся в живых четырем его коллегам некоторые обстоятельства транспортировки еще тогда казались подозрительными, а версия о «попытке к бегству» — маловероятной.
После войны в руки союзников попали германские документы, раскрывшие закулисную сторону этого подлого преступления. Представленные на Нюрнбергском процессе, они особенно серьезно обвиняли трех подсудимых: шефа ОКВ фельдмаршала Кейтеля, начальника РСХА Кальтенбруннера и министра иностранных дел Риббентропа.
Дальнейшие подробности убийства были выяснены на Нюрнбергском процессе по делу гитлеровского фельдмаршала Лееба и других. В частности, свет на преступление в отношении французского генерала пролили показания выступавших в качестве свидетелей немецких генералов Бергера и Вестгофа, а также подполковника Крафта.
Как показания самих обвиняемых, так и выступления упомянутых свидетелей (кстати, тоже замешанных в убийстве Месни) осветили мотивы этого преступления и позволили восстановить все подлинные обстоятельства дела.
Осенью 1944 года ОКВ стало известно, что находившийся во французском плену гитлеровский генерал Бродовски был убит при попытке к бегству. По другой версии, он был передан конвоирами в руки французских партизан (маки), которые якобы уничтожили его.
В кругах ОКВ немедленно возникла мыль: осуществить месть путем ликвидации какого-нибудь французского генерала. Несмотря на то что Женевская конвенция 1929 года категорически запрещает репрессии в отношении пленных (а подписи Германии и Франции стояли рядом на этом международном соглашении), мысль о мести воплотилась в определенные действия.
Роли были поделены: вермахт должен был отобрать и доставить пленного, РСХА — осуществить «ликвидацию», а министерство иностранных дел — составить надлежащее сообщение для печати, из которого явствовало бы, что нельзя безнаказанно убивать германских генералов.
Кейтель поручил инспекторату по делам военнопленных «подобрать» кандидата для совершения над ним акта «возмездия». Инспектор по делам военнопленных генерал Вестгоф обратился к коменданту офлага IVB в Кёнигштейне полковнику Гессельману, и тот назвал несколько имен.
О планируемом убийстве было поставлено в известность также Управление по делам военнопленных.
Более двух месяцев продолжались переговоры по этому вопросу между ОКВ, Управлением по делам военнопленных, инспекторатом по делам военнопленных, рейхсфюрером СС и командующим армией резерва Гиммлером, РСХА и министерством иностранных дел.
По линии министерства иностранных дел в это дело наряду с Риббентропом были замешаны следующие высшие чиновники министерства: посол Риттер — уполномоченный министерства иностранных дел при вермахте, д-р Бобрик — начальник одного из департаментов, тайный советник Вагнер, советник-посланник д-р Кригер, посол Альберт— начальник правового отдела министерства иностранных дел, нацистский преступник фон Тадден и др.
Выполнение акта убийства высшие органы поручили оберштурмбанн-фюреру СС Пантцингеру, тогдашнему начальнику уголовной полиции, одновременно являвшемуся заместителем начальника гестапо и руководителем отдела IVA (борьба с противниками национал-социализма) в РСХА.
Детали плана, разработанные и скоординированные в высших инстанциях, неоднократно менялись. Первоначально предполагалось ликвидировать жертву во время намечаемого перевода из Кёнигштейна в Кольдиц группы в 75 французских генералов.
Цинизм соучастников преступления зашел настолько далеко, что они в записках, которыми обменивались и огласки которых не ожидали, не слишком стеснялись, слегка посмеивались над своими замыслами и слова «застрелен при попытке к бегству» нарочито брали в кавычки.
Но почти до последней минуты способ выполнения убийства окончательно избран не был. Наряду с убийством «при попытке к бегству» обсуждалась также возможность удушения при помощи выхлопных газов (углекислый газ) во время езды на машине, то есть так называемым способом «душегубки».
Заметим попутно, что этот последний способ с некоторого времени уже был отвергнут как «неподходящий», после того как с его помощью были совершены массовые убийства на Востоке (СССР).
Рассматривалась также возможность умерщвления французского генерала с помощью отравленной пищи. Если говорить об этом последнем способе, то еще 30 декабря 1944 года Кальтенбруннер после ряда «экспериментальный» попыток признал его «не слишком надежным».
Тем не менее еще 12 января 1945 года, то есть за неделю до убийства, д-р Бобрик из министерства иностранных дел заявил, что рассматриваются оба способа: «попытка к бегству» и отравление.
Генерал де Буасс — первый кандидат в жертвы — избежал убийства только благодаря исключительному случаю. Эта трагическая судьба стала затем уделом генерала Месни. Почему?
Первые разговоры по вопросу о «мести» велись без соблюдения достаточной предосторожности. Во время телефонных переговоров между Кейтелем и Крафтом и между Крафтом и Бергером назывались имена, детали и пр., поэтому гитлеровцам пришлось сменить «кандидата».
В то время как ОКВ, Управление по делам военнопленных и РСХА «трудились» над выбором подходящего кандидата и способа его умерщвления, чиновники министерства иностранных дел ломали голову над тем, как затушевать планируемое преступление с помощью соответствующего сообщения в печати, и непрерывно консультировались со своими партнерами.
Тем не менее при редактировании этого сообщения возникли серьезные сомнения или, скорее, страх перед последствиями разоблачения задуманного преступления. Такой страх нетрудно понять, поскольку обстановка на фронтах в декабре 1944 года, а тем более в январе 1945 года для гитлеровской Германии была не слишком радостной.
В конце концов убийство с помощью «душегубки», широко применявшееся на Востоке, было отвергнуто главным образом потому, что представляло собой «слишком большое психическое напряжение»… для убийц концов заметку решено было не публиковать, дело с убийством надежно скрыть и распространить старую, испытанную версию; «убит при попытке к бегству».
К концу второй декады января 1945 года подготовка к убийству была закончена, кандидат окончательно намечен (Месни), способ преступления утвержден («убит при попытке к бегству»). Оставалось выполнить намеченный план.
18 января 1945 года комендатура офлага IVB в Кёнигштейне выделила шестерых французских генералов, которые утром следующего дня должны были на машинах покинуть офлаг.
Пункт назначения объявлен не был. Генералы должны были ехать в машинах по двое. Были определены следующие пары и время отъезда: генералы Бэн и де Буасс — в 6.00, Флавиньи и Бюиссон — в 6.15, Месни и Вотье — в 6.30.
На следующий день, 19 января, первая машина ушла в назначенное время. Зато дальнейшая очередность и время отъезда внезапно были изменены. Лишь в 7.00 генерал Месни уехал один.
Немецкий лагерный переводчик Розенберг заявил ожидавшему своей очереди генералу Бюиссону, что ночью пришел приказ ОКВ, отменявший перевод в Кольдиц генерала Вотье.
На последней машине в 8.30 уехали Флавиньи и Бюиссон. Водителям и охране было приказано в пути нигде не останавливаться, внутренние ручки дверец были отвинчены, в каждой машине сидел гитлеровский офицер с автоматом на коленях, держа палец на спусковом крючке.
Первая и третья машины с четырьмя французскими генералами без каких-либо происшествий прибыли в Кольдиц. Вторая же машина, в которой находился генерал Месни, не прибыла ни 19 января, ни на следующий день. 20 января в помещение французских генералов в Кольдице пришел комендант лагеря майор Правитт, который заявил им следующее:
«Официально уведомляю господ, что генерал Месни был вчера расстрелян в Дрездене за попытку к бегству. Его похоронили в Дрездене с почестями, отданными ему подразделением вермахта».