Разведчицы Сталинграда

Разведчицы Сталинграда

Сталинград истекал кровью. Сталинград висел на волоске. Особенно ожесточенные бои развернулись в конце августа. Верховный Главнокомандующий то и дело вызывал к прямому проводу Г. К. Жукова, категорически требовал усилить нажим на немецкую группировку с севера, иначе Сталинград не выдержит. В свою очередь представитель Ставки Г. К. Жуков требовал от командующего 21-й армии генерал-майора Чистякова:

— Атаковать противника! Создать угрозу прорыва!

Но каков результат этих атак? Об этом можно было узнать только через армейских разведчиков.

Начальник разведывательного отдела армии вызвал к себе командира группы разведчиков майора Ковалева.

— Подберите лучших разведчиц и направьте в район Среднецарицынской. Нам надо установить, как велики резервы у противника. Пусть пройдутся по хуторам и станицам, заглянут в окрестные балки. Особенно для нас важно знать, прибывают ли подкрепления. Доложить через двое суток!

Майор Ковалев задумался: «Кого послать на столь ответственное задание?» Выбор его пал на Соню Заболоцкую и Тамару Берендакову. Обе они не раз переходили линию фронта и благополучно возвращались. Правда, Тамара не так опытна, слишком молода, ей всего 17 лет, зато находчива, энергична.

Важным качеством этих разведчиц был их внешний вид. Обе худенькие, небольшого роста, лица исхудалые, осунувшиеся, глаза печальные. Скажи они, что потеряли мать, разревись, — поверишь. А это и надо было им говорить при встрече с оккупантами, то есть выдавать себя за эвакуированных.

Родители Тамары попали в оккупацию в городе Старый Оскол. Семья Сони затерялась в Белгородской области. Ее три брата с самого начала войны сражались где-то на фронтах.

Майор Ковалев показал на карте разведчицам район, где им предстояло действовать, отметил ориентиры, вывел их на наблюдательный пункт, где лучше всего пересечь передовую линию фронта.

Перед рассветом, как только кромешная тьма начала сереть, Соня и Тамара, с виду девчурки-подростки, последний раз глянули в глаза друг другу, расцеловались, вылезли из траншеи и юркнули в темноту навстречу коротким пулеметным очередям противника. Майор Ковалев во весь рост стоял в окопе, напряженно прислушивался, не раздастся ли тревожный крик, не поднимется ли шум на той стороне балки.

А разведчицы ползли и ползли. Уже заломило в локтях и взмокли от пота, а злосчастного кустика, который казался так близко от траншеи, все нет и нет. Соня прижалась к земле, прислушалась. Абсолютная тишь! Лишь слышно, как ее подруга, застыв рядом, тяжело переводит дыхание.

— Спокойно, Тома, — шепчет Соня. — Осталось немного…

— Не осталось, а только началось, — отзывается та и тяжело вздыхает.

Над самой их головой пунктиром пронеслись трассирующие пули.

— Мы уклонились. Давай правей, — шепчет Соня и ползет дальше.

Впереди сплошная серая стена, ни единого предмета, путь кажется бесконечным.

— Ах! — И разведчицы замирают. Прямо перед ними силуэт человека или двух.

Разведчицы лежат, но и человек не двигается, окаменел, чего-то выжидает. Соня пристальней всматривается в него и облегченно вздыхает: то вовсе не человек, а тот самый кустик, который являлся ориентиром для перехода через линию фронта.

— Как страшно, Соня! — шепчет на ухо Тамара.

Позади прострекотал пулемет и тут же смолк. Значит, перешли. Теперь как можно быстрей надо пересечь балку, подняться на ее противоположный склон, пройти километра два полем и попасть на дорогу, ведущую в хутор Жерки. Нужно до рассвета спрятаться где-нибудь, дождаться утра, а потом под видом заплутавших девчонок появиться в нужном районе.

Разведчицы Сталинграда

Шли осторожно, на каждом шагу останавливались, прислушивались, даже шорох ветерка вызывал подозрение. Не предрассветный холод, а какой-то подсознательный страх нагонял дрожь на все тело.

Утро переждали в куче полусгнившей соломы на окраине хутора, а затем, видя, что он пуст, без солдат, смело вошли в него.

На дороге появились местные жители. Разведчицы смешались с ними, шли от одного селения к другому. Чем дальше уходили они в тыл, тем смелее становились.

— Как здорово! — радовалась Соня. — Никаких войск! Прорвать оборону — раз плюнуть! Доложим, наши сразу перейдут в наступление.

Обстановка ясна, задача выполнена, можно возвращаться. Неважно, что у разведчиц почти сутки ничего не было во рту, что у Сони сильно разболелась раненая нога, что от устали ломит в пояснице. К тому же румынский молодой шофер, хорошо говоривший по-русски, напросился доставить на своей машине девушек до станицы Среднецарицынокой.

Вошли девушки в Среднецарицынскую, а в ней полно фашистов. Пошли назад, в степь. Скорее к оврагу! Подбежали к кромке его и замерли: утром он был дик и молчалив, теперь же отзывался стоголосым шумом, щетинился стволами минометов. Камнем на землю и ползком в степь! А что если их заметили?

— Тома! Скорей, скорей, милая! Как бы не схватили, — упрашивала Соня подругу, а сама с большим трудом переносила боль в раненой ноге.

Кажется, их не заметили. Придется ждать до утра. Хорошо, что попалась куча соломы. Зарылись в нее девушки с головой, прижались плотно друг к другу и в полудреме начали ждать рассвета.

Всю ночь напролет разведчицы не сомкнули глаз. От жажды так пересохло во рту, что трудно было сказать слово. Хоть бы глоток воды! Как только на востоке выкатился алый шар солнца, они прямиком пошли на него. Продвигались медленно, потому что Соня с трудом волочила больную ногу.

Неожиданно перед ними вырос небольшой хуторок.

— Слава богу! — обрадовались девушки. — Тут-то наверняка нет фашистов и нам скажут, куда мы попали.

Войдя в хутор, лицом к лицу столкнулись с немцами. Они суетились, кричали, ругались.

«Что делать?» — растерялись разведчицы. Бежать— поздно, их уже заметили, идти прямо на солдат — рискованно.

— Не робей! — ободрила Соня подругу и, превозмогая ужасную боль в ноге, напрягая все усилия, зашагала так, словно никакой кровоточащей раны в левой ступне и нет. Вот двор первой попавшейся хаты. Они, точно в свой дом, туда! О ужас! На двери дома замок. Что делать? И вдруг спасение!

— Вы ко мне, подруженьки мои дорогие? Я здесь, я иду!

Чужая, незнакомая женщина рискнула собственной жизнью и своими детьми, впустила в дом девушек. Она покормила их. дала на дорогу хлеба, указала путь и даже сама проводила из хутора.

Темноту они ждали в омете. У Сони разболелась рана, к ней нельзя было притронуться. Оставалось пройти не более трех километров, но как их пройдешь на одной ноге?

— Доползем! — твердо говорит Соня подруге. — Если я не смогу, пойдешь одна!

— Ой, что ты, Сонечка! — пугается Тамара и плотнее прижимается к ней.

Как только наступила ночь, они, ориентируясь на вспышки ракет, двинулись к линии фронта. Соня, опершись на хрупкое плечо Тамары и обняв ее за шею, едва переставляла ноги.

— Терпи, Сонечка, ради бога держись! — умоляет Тамара и изо всех своих сил старается помочь подруге. — Слышишь, справа немецкий пулемет тявкает?

Тем временем майор Ковалев уже несколько часов подряд недвижимо стоял в траншее, до ломоты в глазах вглядываясь в передовую противника, прислушиваясь к каждому звуку. Еще вечером начальник разведотдела требовал донесения. Если ночью разведчицы не вернутся, придется посылать других по тому же маршруту.

Вдруг зловеще застрекотал вражеский пулемет. Высоко в небо взметнулась ракета, другая, третья, повисли в воздухе. Темнота рассеялась, сделалось светло как днем. И все увидели, что с вражеского склона балки бегут, не пригибаясь, два человека, один из них сильно припадает на ногу. Роем визжат пули, а они бегут и бегут. Но вот один из них, зашатавшись, рухнул на землю, другой упал рядом с ним…

— Это наши девчата! — догадался Ковалев, увидел, как из ближнего окопа выскочили два солдата и опрометью бросились на выручку разведчицам.

Тамара была легко ранена, у Сони распухла нога. Обеих отправили на поправку в полевой госпиталь. Вот что значило сходить в разведку один раз. Один-единственный раз! Соня же в таких походах по вражеским тылам бывала часто.

То, что девушки увидели за линией фронта, привело их в ужас. Еще бы! Они собирались доложить командованию, что перед фронтом противник очень слаб, не имеет никаких тыловых резервов, войска исключительно румынские. И вдруг выяснилось, что в каждом хуторке, в каждой балке полно немецких частей. А по дорогам идут и идут танки, артиллерия, мотопехота. Когда Соня докладывала об этом командованию, ее голос дрожал, на глазах навертывались слезы, она готова была разрыдаться.

— А вы точно установили, что это немецкие части? — прямо поставил вопрос начальник разведотдела. — Поручиться можете?

— Да вы что? — обиделась Соня. — Хороша была бы я разведчица, если бы не отличила фашистские войска от румынских, немецкую речь от итальянской!

— Так! Отлично! — довольно потер ладонь о ладонь начальник разведки. — Превосходно, черт возьми! От лица службы выношу вам благодарность.

Вот так номер! Соня никак не могла понять, что радостного в том, что на их участке фронта появилось большое скопление немецких войск, не могла понять, за что ее благодарят, так как не знала и знать не могла, что сыграла какую-то роль в большой, замысловатой игре военных стратегов.

Немедленно той же ночью генерал-майор Чистяков сделал доклад генерал-полковнику Жукову, а тот в свою очередь доложил Верховному Главнокомандующему: «Командование немецкой Сталинградской группировки отводит свои резервы на свой левый фланг в район Серафимовича — Клецкая».

— Всему Юго-Западному фронту атак не прекращать! — приказал Верховный. — Только этим мы спасем Сталинград.

Оцените статью
Исторический документ
Добавить комментарий

  1. Боходыр

    По моему Жуков был уже вначале войны генералом-армии а не генерал озеро коврик им в Сталинграде.

    Ответить
  2. Боходыр

    По моему Жуков был уже генералом-армии а не генералом-полковником в Сталинграде.

    Ответить
  3. Михаил

    А зачем тут актрисы игравшие в фильме Зори здесь тихие?

    Ответить