Первое заметное политическое отделение Трансоксании от Персии произошло, когда империя Тимуридов разделилась на два независимых государства, Трансоксанию и Хорасан, которыми правили потомки Абу Са’ада и Омара Шейха соответственно. Но только с завоеваниями суннитских узебков центральной Азии и объединением Персии под правлением шаха Измаила Бухарское ханство и Хорасан стали отдельными друг от друга. С самого начала главной проблемой политических взаимоотношений между государством Сефевидов и Шейбанидов Трансоксании был контроль Хорасана. Эта проблема преобладала и в отношениях между Бухарским ханством и Персией долгое время.
Шейбаниды захватили Хорасан в 1508 году, но вскоре сдали его шаху Измаилу и пытались завоевать его обратно последующие двадцать пять лет. Главной фигурой в этих попытках был Убайдуллах хан из Бухары, бывший сначала правителем бухарского удела, а после — великим ханом узбеков. Узбеки под командованием хана Убайдуллаха нападали на Хорасан пять раз, и порой им удавалось оккупировать всю провинцию до самого Горгана на западе. Герат также был захвачен Убайдуллахом дважды, но решающее сражение состоялось в провинции Бушир, и выиграл его шах Тахмаш, после чего узбеки были вынуждены отступать перед ним каждый раз, когда тот вместе с королевской армией отвоевывал провинцию обратно. Единственным крупным городом Хорасана, который смогли удержать узбеки, был Балх, которым правил губернатор Мохаммед Заман Мирза и который после захвата стал важной для узбеков территорией для дальнейших походов на Хорасан.
Следующие пятьдесят лет были относительно мирным периодом в отношениях между Шейбанидами и Сефевидами, в основном по причине внутренних проблем в Трансоксании, где объединенное ханство Шейбанидов существовало только номинально. Мир был нарушен дважды – безрезультатной попыткой хана Ахмада захватить Герат и таким же безрезультатным походом на Хорасан будущим ханом Абдуллой. После того, как хан Абдулла успешно объединил государство, он тут же снова возобновил походы на Хорасан. Ему удалось завоевать Герат и множество жителей были убиты. Через его сын, Абдул-Мамен, который контролировал Балх, использовал преимущество, данное ему тем, что шах был отвлечен нападением османских войск на западе, и захватил изрядную часть Хорасана. Мешхед был захвачен после четырехмесячной осады и разграблен за три дня. Узбеки убили огромное количество горожан и разграбили храм имама Али Аль-Решны. По данным определенных источников, Абул-Мамен приказал выкопать и сжечь останки шаха Тахмаспа, похороненного возле святилища, а пепел – развеять по ветру. В течении нескольких последующих лет весь Хорасан был захвачен узбеками, которые также совершили набеги на другие регионы, Йезд и Кашан. Попытки выдворить их из Хорасана оставались безуспешными до самой смерти хана Абдула, когда шах Аббас снова захватил Хорасан, однако, его попытка захватить Балх не увенчалась успехом.
Бухарское ханство и Османская империя
Шейбаниды вели переписку с османскими султанами, но некоторые считают, что между ними был активный союз против Сефевидов, что, однако, не подтверждено. Судя по всему, дипломатическая переписка между этими двумя суннитскими государствами содержала взаимные поощрения на ведение войны с общим врагом, однако без попыток скоординировать общие действия.
Во время правления Джанида в Бухаре военные действия перемежались с мирными периодами почти дружеских отношений с соседями. Перемирие между ханом Вали-Мохаммедом и шахом Аббасом привела к тому, что, когда хан бежал из Бухары, шах принял его у себя и оказал помощь в попытках вернуть тому власть. Однако, после воцарения хана Эмамколи узбекские походы на Хорасан из Бухары и Балха возобновились. Послы хана Надер-Мухаммада, правителя Балха и брата хана Эмамколи, прибыли в Персию и начали переговоры, которые привели к десятилетию мирных взаимоотношений, но после смерти шаха Аббаса Абдул-Азис, сын хана Надер-Мухаммада, совершил несколько крупномасштабных походов на Хорасан. По словам Мохаммеда Юсофа, хан Абдул-Азис ходил в походы на Хорасан чаще, чем мылся. Однако, позже, когда он стал ханом Бухары, он сохранял хорошие отношения с Персией: упоминается регулярный обмен послами между ним и шахом Аббасом Вторым.
Во всех военных конфликтах между узбеками и Сефевидами после смерти шаха Измаила, Сефевиды занимали положение защищающихся, пытаясь остановить набеги узбеков на Хорасан, сами же они никогда не пытались в ответ напасть на Трансоксанию. С другой стороны, исключая кампании хана Убайдуллаха и хана Абдуллы, узбеки не пытались захватить навечно ни одну часть Хорасана, кроме провинции Балх, и их набеги были хоть и крупномасштабными, но мародерского толка. Первое и единственное завоевание Бухары, проведенное персидским шахом Надиром, не привело к установлению власти Персии, и вассальные отношения Бухары и Персии закончились со смертью шаха Надира. Третий правитель мангитской династии, шах Морад, снова начал нападения на Хорасан. Он победил хана Байрам-Али, и присоединил предварительно разграбленный Мервский оазис к Бухарскому ханству. Он надеялся завоевать Мешхед и поделить сокровища святилища имама Али аль-Резы между своими воинами, но к достижению этой цели не смог даже приблизиться. Некоторое время Бухарское ханство поддерживало мирные отношения с Хорасаном – по причине своей относительной слабости и потому, что Хорасан перестал быть ближайшим соседом ханства, отрезанный от них территориями независимых туркменских племен на западе и Афганистаном на юге.
Религия Бухарского ханства
Распространено мнение, что природа взаимоотношений бухарских ханов и персидского двора была определена религиозным разломом между ними, после того как шиизм стал государственной религией при шахе Измаиле. Однако, это слишком мягкое описание проблемы: религиозная враждебность была, без сомнения, довольно сильной. Хан Шайбани и его наследники, почти все из которых были последователями накшбандских шейхов Трансоксании, видели и ставили себя как защитников ортодоксального суннитского ислама от угрозы шиитского рода Кесельбаша. Убийство всего суннитского населения города Карши по приказу Амира Яр-Ашмада спровоцировало ненависть к шиитам и истории о зверствах, совершенных по отношению к суннитам родом Кесельбаша в Персии и особенно – в Хорасане, пришли на территорию Шейбанидов вместе с многочисленными беженцами. Многие из этих беженцев, особенно влиятельные религиозные деятели, агитировали за суннитскую реконкисту. Сходным образом истории об актах насилия против шиитов, совершенных узбеками в Хорасане, вызвали враждебность к ним среди местного населения. Но всё же, всё это могло и не затрагивать политику обеих сторон по отношению друг к другу, определенную более практичными соображениями, и зачастую фанатичная религиозная ненависть использовалась как предлог для грабежей и личной вражды. Как уже упоминалось, мирные периоды были так же распространены, как войны и набеги, им всего лишь уделялось куда меньше внимания в исторических хрониках того времени.
В дополнение к частым боевым действиям, две проблемы, связанные с ними, затрагивали отношения между ханами Бухары и Персидского двора в течение рассматриваемого периода: использование мусульманами Центральной Азии маршрута паломничества в Мекку по дороге в Хорасане и персидских пленников в Бухаре. Открытие хорасанской дороги имело большое значение для жителей Бухары, потому что в ее отсутствие паломникам из Центральной Азии приходилось проходить через Каспийское море, Кавказ и Стамбул, что было намного дороже и зачастую намного опаснее. Однако, дорога Хорасана не была автоматически закрыта из-за срелигиозного разлома между Трансоксанией и Хорасаном. Как минимум, несколько Бухарских и Хорезмских правителей смогли совершить паломничество через территории Персии, иногда – с большим сопровождением и с разрешения персидских властей.
Обычные паломники из центральной Азии также пользовались персидским маршрутом несмотря на его опасности. Проблема пленников в центральной Азии была куда более сложной. Источники утверждают, что узбеки начали захватывать персидских жителей как узников и продавать их в рабство в центральной Азии и других регионах после вторжений в Хорасан. Эти действия были узаконены суннитскими правовыми деятелями, которые заявили, что шииты – неверные. Персидские рабы существовали в Бухаре в больших количествах до русского завоевания и даже после, когда их нанимали как домашнюю прислугу или охрану. Никаких серьезных попыток освободить этих пленников персидское правительство не предпринимало. Всё, что они могли сделать, это ответить тем же, продавая суннитов в качестве рабов, однако, поскольку Кесельбаш никогда не устраивал набеги на саму Трансоксанию, основными их жертвами были турки, живущие подле хорасанской границы. С другой стороны, турки стали основными поставщиками персидских рабов в Бухару, постоянно нападая на Хорасан.
Постоянное противостояние бухарских ханов и персидского двора способствовали экономическому упадку Хорасана, однако трудно оценить, какой вклад в него внесли военные конфликта, а какой – возрождение племенных традиций и политическая нестабильность в Персии. Ещё труднее оценить влияние религиозного разлома между Бухарой и Хорасаном на экономику Трансоксании. Торговля между двумя государствами продолжалась, однако в куда меньшем масштабе и часто прерывалась военными конфликтами. Главным препятствием для торговли были не столько религиозные различия, сколько небезопасность торговых путей.
Более всего религиозные различия затронули культурный обмен между государствами. Анти-шиитская пропаганда в Бухаре и анти-суннитская в Хорасане оставались довольно интенсивными, и, несмотря на то что они слабо сказывались на политике между государствами, они оказывали влияние на индивидуальном и эмоциональном уровне простых жителей. Полемика в переписке богословов Трансоксании и Персии цитируется в некоторых исторических трудах и была довольно популярной, судя по количеству сохранившихся манускриптов.
Восприятие друг друга среднеазиатскими суннитами и персидскими шиитами подкреплялось такими литературными клише, как «неверные узбеки» и «злобный Кесельбаш». Циркуляция литературных произведений в каждом государстве всё больше исключало книги, написанные на «другой стороне баррикад», что подтверждают исследования библиотечных каталогов государств. Культурная изоляция отразилась на Хорасане так же негативно, как и военные конфликты.
