Так Лермонтов в «Бородине» пишет об уланах. Стройных высоких красавцах, успевших прослужить в уланских полках всего лишь… девять лет. Да, это удивительно — уланский полк в канун Отечественной войны еще очень молод. Однако почему они — уланы — появляются в России именно в это время? Обстоятельства, насущная необходимость? Ничего подобного. Чистая случайность. Однако, прежде чем рассказать эту удиви тельную историю, следует пояснить: кто же такие уланы и откуда они?
Улан — короткое, как хлопок выстрела, слово. Татарское слово — оглан, буквально значит юноша. И не просто юноша. В могущественной Золотой орде огланы — это члены ханской семьи. Однако лишь те, кто не восходит на престол.
Есть и другая версия. Еще в армии Тамерлана было несколько полков отборной конницы. Уланы. На них единообразная, или, как раньше говорили, однообразная одежда. А высоко над головами уланов полощутся и стучат на ветру яркие тряпицы на пиках. Флажки — флюгера.
Лихая татарская конница остается и после Тамерлана. Ее подвижность увлекает ее в Литву и Польшу. Нет, совсем не с воинственными кличами устремляются та тары. Они селятся, оседают. И надолго. Есть, кажется, постоянное занятие. Они составляют здесь конные иррегулярные ополчения для службы… польским королям. Зовутся же по-прежнему — уланы. Иррегулярные части не очень-то устраивают поляков. Чуть позже на польско-литовских землях формируются уже регулярные конные полки. Однако название остается. Прежнее. Прочное.
Теперь уже здесь служат не только татары — и поляки, и литовцы. Поляки прекрасно осваивают этот род кавалерии. Причем впервые в Европе. И уже много лет спустя уланские полки повсюду почитаются за польское национальное войско. Вот что значит вовремя подхватить идею!
Подобно казачьему
Итак, уланский полк создан. Мелькают яркие флажки- флюгера на длинных величавых пиках. Цокают копыта конницы. В седлах черноусые, темнобровые красавцы. В основном переселенцы из Сербиининской армии».
Проходят годы. И польские, а вернее, ополячившиеся уланы оказываются в России. Это Коннопольский товарищеский полк. На русской службе в войсках Павла. И снова их — истых уланов не называют почему-то этим именем. Хотя красочная форма поляков говорит сама за себя. На солдатах одежды старинных польских уланов Пинской бригады. А это значит, что по улицам Петербурга проходят ряд за рядом красавцы, почти сплошь блондины в лихих набекрень стоящих конфедератках. Длинные синие куртки с малиновыми отворотами. И синие же шаровары с малиновыми лампа сами.
Красивы одежды. Красивы конфедератки, однако это еще не все. У коннопольского полка и особые прически — а ля Костюшко. На пиках снова веют флажки-флюгера. А следом за сине-малиновыми уланами спешит и Лиговско-Татарский конный полк.
Как же появляется в России этот польский русской службы полк? Оказывается, Павел, желая «дать приличное занятие множеству польской шляхты», поручает генералу Домбровскому устроить конно польский полк. Уланские традиции в самой Польше восходят к давним временам. Так в чем же дело? Значит, нужно и здесь сформировать полк — тем более что этому будущему полку даны, предоставлены все права и преимущества прежней польской службы.
Солдаты на службу в этот полк не призываются. Он формируется только лишь за счет вольноопределяющихся на так называемых «вербунках». И, пожалуй, первый в России полк, где солдаты- шляхтичи называют друг друга не иначе как товарищ. Даже первая шеренга в полку только для них. А вот во вторую шеренгу вступают те, которые не смогли доказать своего шляхетского происхождения. Обращение «товарищ» не про их честь. Их зовут шеренговыми.
Однако как же быть с уланами не по внешнему виду, а по бумагам? С какого же года лихие кавалерийские части выделяют из своей среды конников, что проходят по военному ведомству как уланы? Всему «виной» некто Пальфи. Лихой рубака, офицер цесарской службы. Одет, правда, в австрийский военный мундир. Родом венгерец. Затяжной петербургской весной 1803 года его стройная фигура начинает часто появляться среди русских офицеров на балах, вернисажах. По свидетельству современников, «это статный молодец и красавец атлетически-изящного сложения». Он к тому же еще и улан.
Итак, как одет этот салонный красавец? Узкая куртка, сшитая сзади колетом. Вся в обтяжку. Военные брюки, или, как они тогда назывались, панталоны, настолько узки, что в них нужно просто втискиваться. Одно только название — австрийский, на самом же деле копия старопольского уланского наряда. И в добавление ко всему еще оригинальная шапка. Высокая, с квадратом конфедератки наверху.
Лихо сдвинута набекрень, украшена большим пышным султаном
Необычность наряда прямо-таки притягивает. Что же это такое? Новый вид конного войска? В числе удивленных и генерал-инспектор всей кавалерии.
Не проходит и полугода, как в звонком сентябре происходит на свет «первый уланский» полк. Но раз уж русских военных привлек этот необычный вид уланов, значит, необходимо эту форму скопировать. Обмундировать молодых улан самым щегольским образом. Находят место временной дислокации полка — село Махновку. Находят и шефа. Генерал-майора Меллер-Закомельского Егора Ивановича. И дело несется со скоростью кавалерийской атаки. Из Петербурга сюда, в эту Махновку, присылают множество ремесленников. А портных и закройщиков выписывают даже из самой Австрии. Все для уланов.
Еще нет в русской армии эполет, а уланы уже щеголяют в них. На уланский полк, теперь уже, правда, с приставкой — лейб-, вовсю работает казенная фабрика. Все, чего нет в магазинах военной амуниции, делается по заказу. И витые эполеты, и даже элегантные шнурки этишкетов. Однако форма шапки удивительно сложна. Нет, пожалуй, мастеровые такую не одолеют. Что ж, тогда к вашим услугам галицийский мастер. Форма красива. Однако обходится в копеечку. Быстро уплывают золотые рубли за этишкет и эполеты из чистого серебра, за серебряную лядунку, мундир и чакчиры с серебряным шитьем.
Шлют лейб-уланам лучших дончаков атаман Платов и майор Сталинский. Еще не успели портные пришить пуговицы, как уланский мундир вошел в моду. Уйма охотников в уланы, уйма охотников до уланов. И неудивительно. Цокают по торцовым мостовым кровные донские красавцы. Над ними — целое море синих курток. Яркие красные пятна воротников, лацканов, обшлагов и выпушек еще больше подчеркивают спокойную синеву мундиров. Лениво покачиваются огромные петушиные султаны над синими шапками. Мерцает медь отделки.
И высоко над головой в голубом звенящем небе осени вьются флюгера на пиках. Первый эскадрон врывается в границы улиц облаком красных, или, как тогда называли, макового цвета флюгеров, второй — бело-красных и так далее, пока не скроются за очередным петербургским поворотом. Интересно, что позже даже сами французы говорят о них следующее: «Они погрешили в этом деле от избытка храбрости и от незнания военного дела». Однако это незнание военного дела совсем не мешает русским уланам следовать популярной песне военных музыкантов: “За французом мы дорогу и к Парижу будем знать”.
Дорога эта оказывается холодной и заснеженной
Солдаты накидывают шинели наопашь. Офицеры примеряют просторный меховой спензер, богато украшенный шитьем.
«Застыли ноги в стременах», однако и здесь находчивые кавалеристы выходят из положения. Обертывают сукном ледяные стремена. Натягивают серые суконные рейтузы, обшитые кожей. Лейб-гвардии уланы спешат в Париж.
Но если в Бородинском бою оказались «уланы с пестрыми значками», значит, стоит напомнить, когда же они появились. В русской армии значки, прикрепляемые на пики, появляются еще в XVIII веке. На ветру тогда строились ленивой волной небольшие флажки из мундирной материи с нашитыми или даже нарисованными начальными литерами названия части. Во время войны двенадцатого года на кавалерийских пиках улан полощутся уже холстинные яркие значки-флажки. Значки украшены гербом, ленточкой с литерами. Теперь они — значки — уже не у каждого улана. По-одному на эскадрон. О войне двенадцатого года начинают забывать. И старые привычные значки (инициатором был Дибич) меняют на жалонерские. Заимствованные с парадов английской гвардии. Треплются на ветру разноцветные жалонерские значки с косицами на концах, обозначая яркими звучными цветами линии построения улан на парадах.
Проходят годы, и многоцветье уланских значков начинает гаснуть, затухать на оживленных армейских парадах. Исчезают Борисоглебский, Литовский, Волынский, Белгородский, Оренбургский, Владимирский и Ямбургский уланские полки, чтобы превратиться с годами в драгун. А вместе с ними исчезает и «маков цвет» над кавалерийскими пиками. И лишь одиноко покачиваются редкие яркие флажки на слабом ветру конца XIX века. Флажки над двумя оставшимися в наличии гвардейскими уланскими полками.
Уланы – принцы крови, огланы, слово означает красный на монгольском, хотя на тюркском тоже. Что мог знать Лермонтов, ничего потому что его не было на свете при Наполеоне.