Наука СССР в 20-е годы

Содержание

Поддержка науки правительством
Подготовка новых кадров науки
ГИРД — группа изучения реактивного движения

С революцией связан поворотный этап развития нашей науки и техники. Партия, правительство, Владимир Ильич занимались этими вопросами повседневно, как насущным для страны.

Большинство выдающихся деятелей науки поняло, какие перемены несет России Октябрь, и безоговорочно перешло на сторону народа. Приветствовал Советы как власть истинно народную маститый 73-летний А. Ф. Кони — сенатор, член Государственного совета, действительный член Академии наук, знаменитый юрист, под председательством которого, при царе, суд оправдал Веру Засулич.

Сразу откликнулись на голос революции академики математик В. А. Стеклов и аэромеханик Н. Е. Жуковский, физик А. Ф. Иоффе и биофизик П. П. Лазарев, геохимик В. И. Вернадский и химик Н. С. Курнаков, кораблестроитель А. Н. Крылов и лингвист Н. Я. Марр, геолог А. Г. Карпинский (президент Академии наук),— обширен этот славный перечень.

Вскоре после Февральской революции группа академиков и профессоров основала «Свободную ассоциацию дли развития и распространения положительных наук», предполагая создание новых институтов, издательств популярных книг для народа. Временное правительство не удосужилось даже выслушать ученых. Зато правительство Советской республики уже через два месяца запросило Российскую академию — как высший штаб науки отнесется к предложению привлечь его к разрешению ряда народнохозяйственных проблем?

В апреле 1918 года из Петрограда в Кремль прибыла академическая делегация, чтобы вручить правительству официальное постановление Академии наук: отдать янания ученых советскому народу, работать на пользу Родины.

Тогда же в разработанных Владимиром Ильичом основных чертах широкого плана научно-технических работ зримо возникает впервые в мире (чтобы впоследствии, в наши годы, распространиться на весь мир) государственная организация науки.

Несколько последующих лет трудовые и материальные ресурсы нам пришлось по милости интервентов использовать совсем не так, как хотелось. Однако ученые не могли не видеть, с каким вниманием относится к ним Советская власть, которая с первых дней стала строить научные институты.

Поддержка науки правительством

Только за первые два послереволюционных года открылось 117 научных учреждений, где получили возможность развернуть свою деятельность физики, механики, оптики, химики, геологи, биологи, физиологи. Правительство помогало ученым знакомиться при первой же возможности с наукой и техникой за рубежом, выделяло валюту для закупок книг, лабораторных приборов, научно-промышленного оборудования.

Людей науки покоряла личность Ленина, его всеобъемлющий ум. Все, чего бы он ни касался, обогащалось новым содержанием, новыми идеями, получало неотразимое истолкование в теоретической сущности вопроса, направлялось на хозяйское использование. Владимир Ильич платил взаимным уважением труженикам науки, учил, что в науке рубить сплеча, дилетантствовать с кондачка сугубо не годится.

Конечно, случались и недоразумения. В комнате председателя хозяйственной коллегии Московского Совета рабочего-коммуниста С. Бирюкова раздается звонок. Ленин. Он говорит:

— Товарищ Бирюков, вы обидели профессора — конфисковали у него имущество.

— Владимир Ильич, я предполагал, что профессор отсутствует, так как он не явился на перерегистрацию хранения своего имущества, и оно было роздано рабочим.

— Впредь, товарищ Бирюков, будьте более осмотрительным, особенно с научными работниками. Это ведь вам не буржуазия. Имейте в виду, что профессор к вам зайдет, вы сделайте все возможное в пределах законности, а самое главное извинитесь и успокойте его.

Ленин не упускал повода для общения с ученым миром. Вот он заехал в Институт физики и биофизики, где ему должны сделать рентгеновский снимок (после ранения). Пока пленку промывают и сушат, Ленина приглашают осмотреть институт.

— Какие лаборатории, Владимир Ильич, вы бы хотели осмотреть? — спрашивает директор, академик Лазарев.

— Все,— следует быстрый ответ.

Пройдясь по лабораториям, мастерским, узнав, что многие приборы институт делает своими силами, что исследования расширяются, Ленин удовлетворенно восклицает:

— Я все время толкую, что у нас чудесные ученые!

Узнав о трудных условиях, в которых оказалась лаборатория И. П. Павлова, Владимир Ильич распорядился срочно выяснить все его нужды, командировал к нему заведующего Главнаукой, члена коллегии Наркомпроса. Посланец Ленина, ныне старейшина коммунистов, член партии с 1896 года, Герой Социалистического Труда, профессор Федор Николаевич Петров, переносясь мыслью в те времена, не раз вспоминал, как Павлов составил очень скромный список необходимых приборов и был тронут сообщением, что правительство открыло для него неограниченный кредит.

Подготовка новых кадров науки

Расширяя сеть научно-исследовательских институтов, привлекая всех честных ученых из среды старой интеллигенции, Советская власть одновременно приступила к подготовке новых кадров науки из числа рабочих и крестьян, способной, талантливой молодежи. Покажем на примере двух биографий путь многих.

Жили два мальчика, Володя и Вадим. Беспризорники, почти одногодки, обоим чуть больше десяти. И вот свидетельство первого из них.

Перед революцией он окончил четырехклассное начальное городское училище в Москве и получил «пышный аттестат»: «закон божий — 5, чтение — 5, письмо — 5, арифметика — 5»… Тогда это был потолок для парня с рабочей окраины.

В послеоктябрьское время бесприютного, больного подростка взяли в санаторно-детскую колонию в Сокольниках. Здесь его лечили, а как здоровье пошло на поправку, начали учить.

Так мальчик Володя и его дружок по детдому мальчик Вадим вместе кончили среднюю школу. Вместе поступили в Механико-электротехнический институт. У них заметили данные и склонность к научной работе.

С годами Володя стал Владимиром Ивановичем Сифоровым, членом-корреспондентом Академии наук, директором Института проблем передачи информации; Вадим — Вадимом Александровичем Трапезниковым, академиком, заместителем председателя Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике.

«Поколению электротехников, к которому принадлежу и я,— пишет В. И. Сифоров,— повезло. Мы начинали буквально «с порога» удивительного расцвета радио, телевидения, электроники в нашей стране. Все было впереди: и мощные радиостанции, о которых мечтал Ленин, и сложные электронные схемы, и изящные транзисторы, и фотографирование обратной стороны Луны, и космовидение.

Все это не только можно, но прежде всего нужно было изобрести и создать! Перед нами целиной лежала громадная область науки, мы не были ее Колумбами, но зато могли стать Магелланами».

ГИРД — группа изучения реактивного движения

За несколько дней до казни в каземате Петропавловской крепости революционер-народоволец, инженер-путеец Николай Иванович Кибальчич составил схему реактивного летательного аппарата. Это было в 1881 году. Власти положили изобретение в судебные бумаги, и оно пролежало в архиве сената треть века, до Октябрьской революции.

Ничего не зная о проекте Кибальчича, учитель физики Константин Эдуардович Циолковский двадцать два года спустя, в 1903 году, опубликовал знаменитую теперь работу «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Власти не погребли ее в секретных архивах, но надолго предали забвению. Однако она делала свое.

Зная о работах Циолковского, младше его на 30 лет, студент-политехник, инженер Фридрих Артурович Цандер отдает всю свою жизнь приближению одной мечты- девиза: «На Марс!» Циолковский дал науке теоретические расчеты космической ракеты, а Цандер — инженерную разработку такой ракеты.

В конце 1921 года талантливый советский конструктор делает доклад на Московской конференции изобретателей. Тема — реактивный межпланетный корабль. Среди его слушателей был Владимир Ильич Ленин.

В девятнадцатом — двадцать первом годах в стране шли лекции, диспуты: «Есть ли жизнь на Марсе?», «Полет на другие миры»… До Марса, до герба СССР на Марсе тогда было далеко, но сама Россия уже была другим миром. Потому, как ни долга дорога к звездам, советские люди с тех памятных и знаменательных лет и мечтаний и работы не сходили с нее.

Фридрих Цандер умер рано, молодым, за полгода до того, как в подмосковное небо взлетела первая его — наша — ракета. Но жила основанная им ГИРД — группа изучения реактивного движения. Юмористы расшифровывали ГИРД как «группа инженеров, работающих даром». Не даром. Хотя бы потому, что в их числе был ученик и преемник Кибальчича, Циолковского и Цандера Сергей Павлович Королев.