Это было давно, но забыть этого нельзя. Невозможно забыть. Наша 183-я стрелковая дивизия воевала на калининской земле. Мы освобождали Нелидово, Оленино, Чертолино. Летом сорок второго года дивизия перешла в наступление под Ржевом. Я тогда служила в 227-м стрелковом полку и была единственной девушкой на переднем крае… Было мне в ту пору едва семнадцать.
«Вы спрашиваете о Вале Чудаковой, о нашем Чижике? Конечно, я ее хорошо помню.
Мы встретились еще в начале войны. На батальонный медицинский пункт, где я был начальником, прислали из медсанбата дивизии нового санинструктора. Представляете мое неудовольствие: стоит передо мной девчонка, маленькая, смешливая, с челочкой на лбу, и рапортуете «Прибыла для прохождения службы!»
А в круглых глазах чертики, вот-вот прыснет и рассмеется как школьница. Ну, какой из нее санинструктор! Но я скоро убедился, что первое впечатление было обманчивым. Новый санинструктор Валя Чудакова, а попросту Чижик, как скоро ее все стали называть, оказалась хорошим санитаром и замечательным человеком. Отчаянно смелая, жизнерадостная, она одним своим видом придавала бойцам бодрости. А время было тяжелое: мы отступали…
Однажды враг разбил переправу. Едва повозка с ранеными въехала на настил, как упавшая впереди бомба разнесла понтоны. Валя вместе с ранеными оказалась в воде, но как-то сумела ухватиться за бревно. Сама выплыла и красноармейца вытащила. Только сапог потеряла. А вечером у костра в одном сапоге плясала под гармошку, смешила солдат… Минуты веселья, ох как дороги были они на горьких дорогах отступления! Солдаты звали Валю дочкой. Она, наверное, многим напоминала дом, семью…
Мне и самому-то тогда только-только исполнилось восемнадцать, но я счел своим долгом покровительствовать Вале. Старался оберегать ее от опасностей. Она это скоро заметила и запротестовала. Мне стало ясно: Валя пришла не играть в войну, а воевать.
Потом начались упорные кровопролитные бои под Ржевом. Нам приходилось не только перевязывать раненых, но и самим брать в руки оружие. Валя показала себя смелым воином. Уверен, что не один фашист нашел смерть от пули отважной девчонки…
В. Нажимов, бывший военфельдшер
«Да, бои под Ржевом нельзя забыть. Они шли за каждую деревушку, буквально за каждый окоп. Гитлеровцы яростно оборонялись.
Наша дивизия, неся значительные потери, медленно, но упорно продвигалась вперед. Мы освободили деревни Дешевку, Новозыбково, Большое Карпово, Глинцово. И вот на промежуточном рубеже под деревней Воробьево на рассвете восемнадцатого августа грянул небывалый бой.
Любимый мой врач, мой походный товарищ, Подруга в работе, в суровой борьбе, Ты помнишь, шагали по пеплу пожарищ, Я клюкву в ладонях носила тебе…
У меня до сих пор хранится это бесхитростное стихотворение «Доктору Вере», написанное Валей в госпитале. Чижик мой! Чижик! Разве можно забыть те страшные дни, когда мы выбирались из окружения под Старой Руссой!
Стояла поздняя осень, шли нескончаемые дожди. Поход по лесам вымотал нас до последней степени. Хуже усталости мучили голод и холод. Питались ягодами и грибами. Одежда на нас не просыхала.
Валя часто ходила в разведку. Переодевалась в гражданское платье, брала в руку веревку и шла «искать корову». Если в деревне не было немцев, Валя добывала для бойцов хлеб, картошку, молоко. Честное слово, она спасла нас от голодной смерти!
И хоть бы единую жалобу услышал кто от нее. Бывалые солдаты и те нет-нет да ворчали, а Валю усталость не брала.
Я городской человек и, признаюсь, первое время терялась в лесу. Чижик была в лесу как дома. Она умела выбрать место для сна, приготовить постель из еловых веток. Мы укрывались с ней одной шинелью…
После выхода из окружения дивизия стояла в обороне. У Вали начался сильный кашель, появились признаки астмы. Чтобы сберечь девушку, наш ведущий хирург Александр Семенович Журавлев уговорил Валю поехать в тыл, в его семью. Валя ведь росла без отца, без матери, в суматохе отступления она прибилась к нашей дивизии и называла себя дочкой 183-й стрелковой.
Но недолго побыла Валя в семье Журавлева. Вернулась на фронт, и одной ей ведомо, какими путями нашла она родную дивизию. В это время начались бои под Ржевом. Здесь Валя была ранена. Я оперировала ее и отправила в госпиталь.
Позднее она командовала пулеметным взводом, а затем и ротой.
В. Лучко, бывший военврач
— Воробьево штурмовал наш полк при поддержке сводного батальона, которым командовал молодой отважный комбат капитан Михаил Федоренко.
Наши дрались неистово.
На поле боя погиб весь пулеметный расчет сержанта Терехова, отбив три яростные атаки врага. За пулемет лег политрук роты Заворотний. Мина перебила ему обе ноги, осколком ранило в грудь навылет. Я оттащила его в укрытие. Захлебываясь кровью, теряя сознание, он все рвался к пулемету и хрипел мне в лицо: «Чижик, пусти!» Политрука сменил комсорг полка, но и его ранило.
А фашисты все лезли. Психические атаки следовали одна за другой — гитлеровцы шли в полный рост. Из «максима» пришлось стрелять мне, никого больше поблизости не было.
Нас оставалось так мало, что страшно было смотреть по сторонам. В пять часов на наш участок пришли командир полка майор Голубенко и комиссар Юртаев. Они собрали всех живых и повели в атаку. Командир погиб.
«Я помню тот бой. Помню и Валю в бою. Ее пулемет поддерживал последнюю атаку. Храбрым воином была Валя Чудакова. Перед боем за Воробьево ее приняли в комсомол.
После боя я приказал ей срочно эвакуировать тяжело раненного комбата Федоренко…
А. Юртаев, бывший комиссар полка
— Да, капитан Федоренко был ранен разрывной пулей в бок. Его батальон дрался на левом фланге. По приказу комиссара я вызвала санитарный самолет, чтобы эвакуировать Федоренко. Самолет сел у деревни Карпово, но я не довезла комбата, он умер в пути.
Его положили в гроб из неоструганных досок. Из кармана гимнастерки вынули партбилет и фотографии: матери и мою. Фотографии хотели отдать мне. Я сказала: «Не надо ничего у него отнимать». Незнакомый комиссар сказал надгробное слово, раздался нестройный залп винтовок, и над могилой вырос холмик земли…
На другой день меня ранило у пулемета. Больше я не попала в свою дивизию, когда-то удочерившую меня. За бои под Ржевом получила свой первый боевой орден Красной Звезды.
Еще и сейчас мне снятся те бои и друзья-однополчане, погибшие на ржевской земле. Молодые, красивые, беззаветно преданные Родине…
В этом рассказе нет ни слова от автора. О девушке — воине, санинструкторе, пулеметчице, командире пулеметной роты гвардии старшем лейтенанте, а ныне писательнице Валентине Чудаковой рассказали письма ее боевых друзей и она сама. А павшие герои остались жить в ее повести «Чижик — птичка с характером».
Похожие записи:
Потери США во Второй мировой войне
Куда ни обернись — фронт
Весточка из Москвы в оккупированном Дзержинске
Сегодня в разведку, завтра – концерт самодеятельности
Сравнение немецких и советских танков перед началом Великой Отечественной
Советские солдаты под Ржевом
Боевое крещение
Сжигание трупов поточным методом в Бухенвальде