На освобожденной земле

Сталинград

В марте 1943 года нашу лыжную бригаду на Северо- Западном фронте расформировали. Наши подразделения вошли в состав 28-й гвардейской стрелковой дивизии, которая перебрасывалась на другой фронт. При снятии с довольствия перед отправкой в дорогу в продовольственном отделе армии все положенные нам продукты перевели на овсянку и шпик. В эшелоне на стоянках выдавали по полкотелка овсяного супа, больше напоминавшего кисель, в котором плавал кусочек сала. И хотя в желудке чувствовалась пустота, ехали весело, даже пели песни.

Хорошее настроение было от добрых вестей. В феврале закончилась Сталинградская битва. Была окружена и уничтожена 330-тысячная вражеская группировка. Немцев двинули с Северного Кавказа, освободили Ростов, пробили коридор к осажденному Ленинграду. Было чему радоваться.

До Москвы строили предположения по поводу маршрута, но скоро успокоились. Командиров перестали спрашивать, так как вид у них был непроницаемый.

Около Москвы эшелон долго катали по окружной дороге и различным тупикам. Москвичам даже на сутки- двое давали увольнительные. Другие в город не просились. Да и что там было делать без денег, в обмотках и прожженных шинелях.

Наконец эшелон пошел на Тулу и дальше на юг. Через несколько суток наутро остановились на станции, которую штурмовали немецкие самолеты.

— От вагонов!

Повторять команду дважды не было необходимости. Быстро, кто в чем был, повыскакивали из вагонов, через пути и в поле, подальше от состава, выискивали воронки от бомб, ямки, канавки. Оказалось, что, выгрузившись таким спешным порядком, прибыли на место назначения, на станцию Касторная. Эшелон не пострадал, его вывели за станцию и уже там сгружали артиллерию, кухни и лошадей.

Полк разбили на несколько колонн и повели разными дорогами. На дороге и придорожных полях война оставила свои приметы. Валялись остатки какого-то военного имущества, стояли остовы сгоревших автомашин, земля изрыта воронками. Не прошли мы и пяти километров до первого привала, как ехавший верхом впереди командир остановил колонну и, проехав вдоль строя, объяснил, что идти по дороге до места сосредоточения далеко (дорога делает большой крюк), а прямо через лощину — совсем близко.

Сталинград

Командиры рот, взводов повернули свои подразделения налево, и мы пошли по полю в указанном направлении уже не строем, а группами человек по двадцать. Вышли к большому оврагу с пологим склоном, который надо было пересечь. Ближе к дну оврага двигались какие-то странные фигуры. Они то расходились в разные стороны, то сходились. Ветер донес острый трупный запах, который перебивал запахи весны.

Подойдя поближе, разглядели женщин, одетых в телогрейки и черные халаты. Мы разговорились с женщинами. Были они почти все пожилые или казались такими в своей затрапезной одежде. Среди них был только один мужчина —сухонький старичок со всклокоченной бородой.

— Чем занимаетесь, бабоньки?

— Да вот хороним своих родненьких.

Выступивший вперед старичок стал объяснять:

— Зимой тут ух война была. Сначала наши немца погнали, а потом он с силой собрался и наших потеснил. Сильно бились. Немец на той стороне оврага, а наши на этой. Немца тоже богато побили. Вишь, там валяются. А потом, как наши отступили, убитых не успели подобрать. Зимой все снегом было занесено. А как снег растаял, запах пошел. Да и негоже трупам поверх земли лежать. Поле, может, опять же пахать будем. Спасибо солдатам, могилы выкопали, а мы вот тела подбираем.

— Как же вы с ними управляетесь?

Вопрос остался без ответа. Мы увидели все своими глазами. У женщин была деревянная платформочка с привязанными к ней веревками. Они закатывали на нее труп и тащили за веревки до ближайшей могилы, опускали его туда. Одна из женщин, помоложе, предварительно доставала из карманов документы, фотографии, письма.

— Куда же вы с документами? — спросил лейтенант.

— Командиру сдам, — ответила она.

— Какому командиру?

— Вашему. Чтоб отписал, куда следует.

— Тю! Разве наш командир может знать, бойцы каких полков, дивизий сложили здесь свои головы. Это знают те командующие, которые зимой тут были. — И посоветовал:—Вы письма отдельно отберите и по адресам родственникам напишите. А могилы как-то обозначьте и не перепахивайте. Может, кто после войны и приедет поклониться праху.

Во время этого разговора один из солдат, отошедший в сторону, закричал:

— Осторожно, не двигайтесь, мины!

У ног солдата лежал едва различимый в земле продолговатый ящик. Дальше еще виднелось несколько бугорков.

— Как же вы так среди мин ходите? — спросили у деда.— Ведь подорваться можно. Никто не пострадал?

— Как же. Пострадал, пострадал, — ответил дед. — Тетку Анну убило. Ноги ей оторвало. Тут же и умерла.

Некоторое время все молчали.

— Нужно вызвать саперов, чтобы поле разминировали,— прервал тишину лейтенант.

Нам надо было идти дальше, но никто не двигался с места. Заметив наше замешательство, дед опять выступил вперед.

— Вы сейчас спускайтесь прямо по протоптанному, а дальше — промоиной. Как видно будет хутор, берите вправо к крайним домам. Тут мин нет, мы все время так ходим. Ко мне в последнюю снизу хату и заходите. Старуха должна картошки наварить.

Ободренные дедом, мы тронулись в путь. Шли гуськом, все время посматривая по сторонам.

Оцените статью
Исторический документ
Добавить комментарий