Благодаря Берлинской операции советских войск полный разгром гитлеровской армии стал фактом. Однако войска, продолжавшие наступать в Германии, Чехословакии, Австрии, встречали отчаянное сопротивление обреченных частей и соединений противника. Лишь к исходу 7 мая Верховное немецкое командование приняло решение о всеобщей капитуляции. Около полуночи штаб группы «Курляндия» получил приказ гросс-адмирала Деница.
Для понимания того, что произошло за неделю с 7 по 13 мая, целесообразно обратить внимание на некоторые факты и наблюдения, характеризующие главнокомандующего группы армий «Север» генерала Гильперта.
За последний год войны он многое получил от фюрера. Летом 1944 года командовал корпусом, а весной 1945-го — группой армий. В сентябре 1944 г. торжественно отметил день своего рождения.
Даже в кошмарном сне не могло ему тогда присниться, что придет время, когда на обратной стороне сохранившегося пригласительного билета он набросает письмо-обращение к маршалу Говорову. Этот последний документ написан староготическим шрифтом и перепечатан затем на машинке, но подписью не оформлен.
Мы не знали, был ли послан «уполномоченный офицер» с письмом к маршалу Говорову. Но, ознакомившись с его содержанием, поняли, что письмо явилось результатом лихорадочного поиска вариантов ослабить неминуемое возмездие.
И вместе с тем этот документ не мог бы появиться, если бы у Гильперта, начальника штаба Ферча, и начальника оперативного управления Рихтера не было скрытого признания «гуманности русских», их традиционного отношения к повергнутому врагу.
Обстоятельства поставили этих военных преступников перед необходимостью сказать, что они разоружились идейно, психологически, что они на пути раскаяния и готовности искупить свою вину.
За три дня до Берлинской операции наши войска освободили австрийскую столицу, и в это же время мир узнал о кончине американского президента Рузвельта. Вокруг этих разных, прямо не связанных событий-фактов шли разговоры.
Мощная поступь оружия радовала, но мы не скрывали и чувства огорчения по поводу смерти уважаемого союзника, с именем которого вошли в историю и Тегеран, и Ялта. По-человечески сожалели, что Ф. Рузвельт не дожил до полной капитуляции фашистской Германии и милитаристской Японии, что не будет его участия в предстоящих в недалеком будущем встречах и конференциях, на которых определятся принципы послевоенных отношений между народами.
В те апрельские дни положение в главном штабе Kypляндской группы армий было крайне тревожное. 10 и11 апреля штаб подвергся сильной бомбежке русскими самолетами. Решили покинуть виллу и переселиться в бункер, что в 300—400 метрах от замка Пелчи. С 16 апреля генерал Гильперт находился в блиндаже рядом со своим начальником штаба Ферчем.
В разгар Берлинской операции в Потсдамском подземелье отмечался день рождения Гитлера. Его ближайшие советники уповали теперь на Черчилля. Смерть Рузвельта, как им казалось, могла пробудить кое у кого из руководящих кругов и в Англии, и в США определенный интерес.
Наверняка, найдутся такие, кто бы хотел сохранить военный потенциал третьего Рейха и объединиться в противостоянии Советскому Союзу и его союзникам в лице поднявшихся на борьбу с фашизмом народов Восточной Европы. Для этого требовалось не только удержать Берлин, но не допустить потерю Восточной Пруссии, любой ценой удержать Кенигсберг как символ милитаризма.
Генерал Гильперт и полковник Рихтер присутствовали на приемах в Потсдаме 18—29 апреля 1945 года. Об их последнем разговоре с фюрером сообщил 12 мая Рихтер. Я записал его: «Гильперт выразил сомнение в целесообразности дальнейшего пребывания большой группы войск: (390—400 тысяч солдат и офицеров) в Курляндии и осторожно предложил соображения о переброске морем, пока не поздно, Курляндских дивизий на фронт Берлинского направления — против войск Жукова и Рокоссовского.
На это Гитлер с раздражением ответил, что Курляндский полуостров следует держать, даже если бы Берлин оказался в руках советских и союзных войск. Видя, что командующий остается в недоумении, фюрер добавил, что он надеется на продолжение войны с Россией в союзе с Черчиллем и считает, что нацистское руководство будет в значительной мере амнистировано, если сумеет и успеет передать под контроль англичан готовый плацдарм в Прибалтике и крупнейшую с огромной техникой армейскую группировку».
Рихтер образно представил Гитлера в эти минуты, заметив, что фюрер широко раскинул руки и, опираясь на ладони, то склонялся к столу, то «выпрямлялся» и очень походил на того Гитлера, которого Рихтеру пришлось видеть на показе одной из лент советского кино.
Этот переданный Рихтером ответ фюрера нам тогда казался бредом. Но после войны неоднократные выступления Черчилля против нашей страны, «атомный шантаж» Трумена вызывали на размышления.
Архивное управление в Англии недавно открыло доступ к «секретам Уайтхолла». Документы подтверждают, что У. Черчилль вскоре после завершения Второй мировой войны уповал на стратегию «шестинедельной третьей мировой войны». В одном из документов 1953 года было сказано, что «единственным, действенным «средством сдерживания» для Запада является нанесение ударов по СССР»
Заявление Черчилля в конце 1954 года не могло не вызывать у советских людей, и особенно фронтовиков, глубокого возмущения. Наши записи беседы с Рихтером и другие документы не оставляли сомнений в том, что и генерал Ферч, и начальник оперативного управления полковник Рихтер оказывали на протяжении всей весны 1945 года давление на главнокомандующего не только потому, что хотели «спастись», но и потому, что не видели другого средства для удержания Кенигсберга, кроме переброски всей группы войск из Курляндии в Восточную Пруссию. Но главное было не в запрете Гитлера, а в нанесении ударов наших соединений и авиации Балтийского флота, непрерывном воздействии авиации Ленинградского фронта.
Утратив шансы на эвакуацию войск, немецкое командование использовало все возможные варианты для «смягчения вины», не исключая и подчеркнутую лояльность к советским комиссиям по организации перевода войск фашистской Германии на положение военного плена.