В 9 часов утра в район огневых позиций прибыл начальник разведки нашей бригады майор Марк Львович Фукс. В Курской битве, в сражениях за Белоруссию майор Фукс был моим командиром дивизиона. Бывший студент Московского полиграфического института, он с первого курса в начале войны ушел добровольцем на фронт, закончил курсы младших лейтенантов, бил врага под Москвой, командуя батареей 76-миллиметровых пушек в дивизионной артиллерии. В январе 1943 года был выдвинут на должность командира дивизиона.
Фронт, война, страдания, боевые дела сдружили нас. После Курской битвы меня назначают начальником штаба к майору Фуксу. Здесь наше боевое товарищество, дружба укрепились на всю жизнь.
В то утро майор Фукс привез приказ отвести наш дивизион в тыл. Я кратко доложил ему обстановку, с болью в сердце сообщил о пропавших безвестно командире дивизиона, командирах батарей, сержантах и солдатах, после команды «отбой» выстроил в куцую колонну остатки дивизиона и повел в район сбора, в лес юго-западнее Либштадта. Там, в лесу, приводя в порядок себя и технику, мы еще не знали о судьбе своих однополчан.
29 января противник, сконцентрировав в кулак большое количество пехоты и танков, вновь пошел в наступление и ценой больших потерь прорвался в центр города Либштадт. Части 96-й стрелковой дивизии вели упорные уличные бои. Городские кварталы переходили из рук в руки. Тяжелые оборонительные бои продолжались до 31 января. Либштадт наши войска не сдали.
Для того чтобы ликвидировать прорыв, образовавшийся в полосе обороны 48-й армии, командующий 2-м Белорусским фронтом ввел в действие 8-й танковый корпус 5-й танковой армии и несколько других крупных соединений. С их помощью наша 48-я армия остановила продвижение противника и сама перешла в наступление. Противник начал отход к Калькштейну и Вормдитту. К 8 февраля враг был оттеснен на рубежи, на которых он находился до 26 января. Наши войска вернули все утраченные в ходе оборонительных боев позиции.
30 января был отдан приказ по бригаде о назначении меня командиром дивизиона. Начальником штаба был назначен боевой офицер, командир артбатареи из 3-го дивизиона капитан П. Е. Рожков. Командир 6-й батареи старший лейтенант В. Я. Михайлов, командир 4-й батареи капитан Н. И. Прощенков, начальник разведки дивизиона старший лейтенант А. И. Коряков через три дня после ночного боя вышли с несколькими разведчиками и связистами из «мясорубки» голодные, изодранные, измученные и приступили к исполнению своих обязанностей.
Дивизион пополнился машинами, боеприпасами и приступил к боевым действиям. Надо было следовать за пехотой, нашими танками и выйти в район оставленных огневых позиций и наблюдательных пунктов. Офицеры и разведчики, вышедшие из района, захваченного немцами, сообщили о гибели командира дивизиона майора Боева и командира 5-й батареи старшего лейтенанта Мягкова. Подробностей они не знали.
8 февраля мы вступили на землю, политую кровью наших артиллеристов. У подбитых шести орудий 4-й и 5-й батарей мы увидели трупы наших батарейцев. Раненые были добиты ножами. На огневой позиции 5-й батареи — следы костра с останками сожженных трупов. В районе наших наблюдательных пунктов среди убитых мы опознали тела командира дивизиона Боева и командира 5-й батареи Мягкова.
Фашисты надругались над телом нашего боевого командира. С него были сняты валенки, полушубок, вырезан ножом на груди вместе с кожей кусок гимнастерки с боевыми орденами. Лицо Павла Афанасьевича не было изуродовано. Когда ему промыли лицо от крови, увидели спокойное мужественное выражение. Похоронили майора Боева и старшего лейтенанта Мягкова в Либштадте.
Десятью залпами из всех орудий дивизиона возвестили о погребении героев. С болью в сердце говорили бойцы и командиры надгробные речи. Они клялись отомстить врагу за своих товарищей.
Еще около ста дней шли упорные бои в логове врага. Много было сложных ситуаций, боев, потерь.
В начале марта меня освобождают от командования дивизионом и назначают начальником разведки нашей бригады вместо моего друга майора Фукса. Он же переходит на следующую должностную ступеньку.
В конце апреля в темную безлунную ночь до появления первых проблесков зари мы с разведчиками и радистами вместе с общевойсковым десантом 96-й стрелковой дивизии преодолели восьмикилометровую акваторию залива Фришес-Хафф и высадились на косу Фрише-Нерунг. Коса представляет из себя узкую выгнутую полоску земли, про-тянувшуюся от Кенигсберга к Данцигу. Длина косы около 60 километров, ширина от двух с половиной километров до 500 метров.
Нам была поставлена сложная, требующая большого мастерства, задача — вести артиллерийскую поддержку с фланга наступающих на косе войск. Надо было с южного берега залива Фришес-Хафф через восьмикилометровую акваторию точно поражать цели противника перед наступающими войсками.
Там, на косе, уже после заключения пакта о безоговорочной капитуляции Германии 2 мая в Берлине, шли до 9 мая кровопролитные бои. Враг не верил, что Германия уже поставлена на колени. Кроме того, фашисты не хотели допустить наши войска к концлагерю в районе Штутгофа, где томились 30 тысяч узников.
Но вот забрезжила заря навеки вошедшего в историю 9 мая, и с первыми лучами солнца мы увидели идущих к нам с белыми флагами хваленых солдат фашистской Германии. Они подавлены, жалки. Вот и генерал с группой офицеров. Он кладет свой пистолет к солдатским автоматам.
А над косой Фрише-Нерунг взвилось красное знамя — знамя Победы. Взлетели в воздух солдатские пилотки. Тысячеголосое «ура!» сотрясает воздух в сочетании с салютом из пулеметов, пистолетов, автоматов.
К вечеру мы пересекли на плавсредствах вместе с разведчиками п радистами залив Фришес-Хафф и попали в объятия своих боевых друзей. Здесь меня ждала радостная весть о присвоении звания «майор» и награждении за ночной бой орденом Красного Знамени. Многие разведчики, связисты, офицеры также получили ордена и медали.
