Разрывы наших снарядов прекрасно были слышны в ночной тиши. На какое-то мгновение все замерло. Мы ждем команды, но радиостанция молчит. Приказываю радисту вызывать радиостанцию командира дивизиона. Радист, сержант Ведерников, монотонным голосом твердит вызов:
— «Енисей», я—«Печора», вас не слышу, жду ответа! «Енисей» — ответьте!
Сержант Калюжный говорит:
— Товарищ капитан, слышите? Гул моторов.
И тут же в телефонах прохрипело: «Танки…», — и все замолкло.
От наблюдательных пунктов до огневых позиций два с половиной километра. Значит, тапки будут у нас через 15-20 минут. Стало совсем темно. Надо принимать решение и действовать. Срочно подаю команды на батареи о подготовке к отражению атаки танков. Странно, думал я, фашисты никогда не наступали ночью, трусливы они на ночные действия. И тут же пришла мысль, что они не наступают, они прорываются из окружения. Выход у них один — идти на ночной бой. До слуха ясно доносятся команды старших офицеров на батареях:
— Батарея, к бою, по танкам…
А видимости нет, наводчикам орудий надо наводить по звуку мотора, скрежету гусениц, силуэту танка.
Орудийные расчеты готовы на смертную схватку, хотя ясно всем: не предназначена пушка-гаубица 152-миллиметрового калибра для прямой наводки по танкам. Слишком мала скорострельность — один-два выстрела в минуту, ограничена маневренность огнем и колесами.
— Товарищ двадцать первый (это я), — кричит радист. — Вас вызывает десятый! (командир бригады полковник Травкин).
Позднее я узнал причину отсутствия связи с комбригом. Оказывается, в районе командного пункта бригады тоже появились прорвавшиеся танки противника, и штаб менял свое место. На войне приходится думать быстрее, особенно в экстремальных условиях. Я понимал, что при таком расположении позиций дивизион неминуемо погибнет. Открытая местность, наличие нескольких дорог позволяли танкам противника действовать свободно, маневренно. Фашистам не составляло особого труда обойти наши позиции с флангов и уничтожить все орудия. Когда выбирали позиции, не думали о ночном наступлении немцев. Сейчас надо было срочно менять позиции, отойти на полтора километра назад, за реку Пассарге. Там, на высоком западном берегу, за единственным в этом районе железобетонным мостом, можно было остановить наступление танков.
По рации я доложил комбригу, что тапки и мотопехота противника подходят к огневым позициям, связи с командиром дивизиона, командирами батарей, находящимися на наблюдательных пунктах, нет, снарядов на огневых позициях мало. Мы готовы к отражению танков, но, оценив обстановку, я пришел к выводу: лучше отойти за реку.
— Прошу вас утвердить мое решение, — закончил я доклад комбригу.
Комбриг отрезал:
— Не разрешаю, стоять насмерть.
Я ответил: «Есть», — но тут же продолжил доказывать, что если встанем за мост, организуем противотанковую оборону, то танки противника мы не пропустим. Связь с комбригом прервалась.
Через пару минут радист передал, что командир бригады разрешил 6-й батарее отойти и занять огневую позицию за мостом.
6-я батарея располагалась на позиции северо-западнее остальных батарей, ближе к дороге и мосту. Я с Пашей Димитровым бегом рванул к батарее и подал команду о смене позиции па западный берег реки Пассарге. А в это время танки противника открыли огонь по 4-й и 5-й батареям. Ночной бой разгорался, батарейцы вели огонь. Несколько танков и бронемашин фашистов освещали факелами огня поле боя. Противник обходил нас с юго-запада, не решаясь атаковать в лоб. Мы с ординарцем подбежали к штабной машине. Кругом автоматная стрельба, слышатся немецкая речь, крики «хальт». Командую шоферу штабной машины:
— Вперед, на мост!
Водитель, ефрейтор Володя Сивков, не может завести машину. Вижу, с огневой позиции на полной скорости несется трактор, останавливаю тракториста: почему без орудия?
— Орудие разбито, — отвечает,
— Зацепите штабную машину — и за мост, — приказываю ему и ефрейтору Сивкову.
Сивков мягким тросом цепляет за трактор машину, тракторист включает сразу третью скорость, дергает — удар, у машины вылетает передний мост. Сержанты Гаранин и Калюжный забирают из машины металлический ящик-сейф с документами. Садятся на трактор и рвут на мост. Штабная машина зажжена и горит. Впереди и сзади, справа и слева немецкая речь и стрельба. Мы с ординарцем залегли в кустарник, идущий вдоль дороги. Решаем пробираться параллельно дороге, к 6-й батарее, которая уже развернулась в боевой порядок за мостом у деревни Питтенен.
На дороге, восточнее моста, горит немецкий бронетранспортер. По-моему, его подбили отходящие пехотинцы гранатой. Переправляемся по льду реки ползком, влезаем на высокий западный берег под огнем противника и выходим к деревне Питтенен, на окраине которой уже ведет огонь наша 6-я батарея. Справа от нее еще два орудия. Это один взвод 4-й батареи под командованием лейтенанта Лебедева сумел прорваться к мосту и занять позицию на западном берегу Пассарге. Да, дивизион не погиб, он живет, он бьется с врагом. Принимаю командование на себя. Считанное количество остается на батареях снарядов, в 6-й — двенадцать, в 4-й — четыре. Немецкие танки, бронетранспортеры, пехота скопились у моста. Их продвижению вперед мешают подбитые машины и огонь наших орудий.
Очень четко действовал в бою старший лейтенант Кандалинцев — старший офицер 6-й батареи. Опыта ему не занимать. Воевал с первых месяцев войны, не раз был ранен. В подчинении у него — молоденький 18-летний лейтенант Олег Гусев, сын нашего командарма генерал-полковника Николая Ивановича Гусева. Приятно было смотреть, как четко действуют эти офицеры под огнем противника.
Я уточнил задачу батарее, указал, что надо экономить снаряды, бить наверняка.
Страшно хотелось курить. О зубной боли начисто забылось. В то время мы курили траву, очень крепкую, темного цвета. Стебли ее достигали полуметра. Растирали их руками и свертывали из газеты цигарки. Называли это курево «смерть немецким оккупантам». Махорка считалась деликатесом. У меня табачные запасы остались в сгоревшей штабной машине. В это время со стороны рощи появляется старшина дивизиона Князев, докладывает, что кухня цела, каша горячая в котле, есть и чаек. Кухня располагается невдалеке, в рощице, что за деревней. Хозвзводовская автомашина ЗИС-5 отправлена в санчасть бригады с десятком раненых солдат и сержантов дивизиона.
Выслушав старшину, я попросил у него закурить. Он важно вынул немецкие сигареты и протянул мне целую пачку. Не курили мы трофейные фашистские сигареты, но тут я обратил внимание, что на коробке написано по- французски. Взял сигарету, старшина вынул зажигалку, поднёс к папиросе. Ветер тушил огонь. Так повторилось несколько раз. Тогда я взял зажигалку у Князева, отвернулся от ветра, прикурил. Повернувшись к старшине, я увидел, что он корчится на снегу и тяжело стонет. Пуля попала ему в живот. Срочно эвакуировали в медсанбат. Этот случай еще раз убедил меня в том, что нельзя на войне забывать прописные истины — всегда маскируйся, укрывайся, не подставляй противнику лоб. Могли же мы укрыться в складке местности или за щитом орудия.
В 4-й батарее осталось два орудия из четырех под командованием лейтенанта Лебедева.
— Что будем делать, товарищ капитан? — спрашивает Лебедев у меня.—Снарядов-то всего по два на орудие.
— Вот израсходуем все — тогда и примем решение,— был мой ответ.
А в 6-й батарее в это время выстрелом из танка противника было выведено из строя орудие. Прямым попаданием болванки в колонку уравновешивающего механизма был убит наводчик орудия и ранены два орудийных номера.
Начало светать. Видно было, что по высокому берегу реки занимают оборону отдельные небольшие подразделения пехоты, вышедшие из-под удара. А противник на глазах развертывает на позициях орудия, танки, бронетранспортеры, готовит новый удар.
Связи с комбригом нет. От нашего дивизиона, полностью укомплектованного личным составом, автомашинами, тракторами, осталось после ночного боя пять орудий, шесть тракторов и две автомашины. Потери же в личном составе пока подсчитать невозможно.
К восьми утра наши танки стали подходить к деревне и развертываться на берегу реки. У домиков, в кустах, в рощице, в садах танки заняли позиции, выставив жерла орудий в направлении моста. Немцы еще вели огонь по нашим позициям, но уже чувствовалось, что продвижение противника будет остановлено.
