В начале июня 1943-го соседи нашей Волжской флотилии — моряки Каспийской флотилии сбили вражеский самолет. Экипаж его выбросился с парашютами. Механика и радиста схватили, летчик был убит при перестрелке. Пленные дали очень важные показания. Стало известно, с каких аэродромов летают самолеты-миноносцы на Каспий и Волгу. Начальник штаба флотилии капитан 1 ранга Виталий Алексеевич Фокин предупредил нас, что в ближайшее время можно ожидать усиления активности вражеской авиации.
С руководством Каспийской флотилии у нас поддерживалась самая тесная связь. Командующий флотилией вице-адмирал Ф. Ф. Седельников и член Военного совета С. П. Игнатьев бывали у нас, а мы у них, постоянно информировали друг друга о своих планах. Это естественно: мы отвечаем за общее дело, суда, которые идут по Волге, получают груз, перевезенный по Каспию, и начинают свой путь из Астрахани под прикрытием кораблей Каспийской флотилии. Каспийцам, как и нам, приходится бороться с минной опасностью в северной части моря и в дельте Волги. Вражеская авиация доставляет им хлопот не меньше чем нам.
Усилившаяся активность фашистской авиации объяснялась тем, что гитлеровцы приступали к осуществлению своей тщательно разработанной операции «Цитадель» против советских войск на Курском выступе.
Наш начальник штаба каждый день докладывал нам, что число авиационных налетов возрастает. Гитлеровцы не ограничиваются минированием реки, они все чаще пытаются бомбить суда.
Армейские товарищи сообщали, что их противовоздушной обороне тоже то и дело приходится вступать в бой. Многие вражеские самолеты так и не достигали Волги: на пути их встречали наши истребители и плотный огонь зенитчиков ПВО. Между прочим, армейцы поинтересовались, не убавляется ли число мин, сброшенных в реку. Дело в том, что советское командование организовало мощные воздушные налеты на аэродромы, где базировалась вражеская миноносная авиация. В результате этих ударов было уничтожено немало самолетов, часть складов боеприпасов. Мы это почувствовали: наблюдатели стали реже докладывать о минных постановках. Но бомбовые и штурмовые атаки участились.
Весной моряки бригад речных кораблей капитанов 2 ранга Н. Д. Сергеева и А. И. Цибульского немного обижались на нас. Когда шли бои за Сталинград, канонерские лодки и бронекатера были на первом плане, несли основную тяжесть борьбы. Когда же главной опасностью стала минная, командование флотилии, естественно, больше внимания уделяло бригадам траления, на речные корабли мы заглядывали от случая к случаю. Но усилила атаки вражеская бомбардировочная авиация, и снова возросла роль канлодок и бронекатеров. Теперь они не могли пожаловаться, что их держат без дела. Все эти корабли были направлены на защиту караванов. Работать им приходится напряженно. Они все время на ходу и то и дело вступают в жаркие схватки с вражеской авиацией.
В штаб почти каждые сутки поступают доклады о попытках фашистских самолетов бомбить Астрахань, Саратов, Камышин. Минные постановки они ограничивают главным образом районом Сталинграда. Мин здесь в июне было сброшено очень много. Мы вынуждены были, стянуть сюда корабли из обеих бригад траления.
Нас вызвал в Куйбышев командующий Войсками ПВО страны генерал М. С. Громадин. Потребовал принять самые действенные меры, чтобы уберечь от воздушного противника саратовский железнодорожный мост. Враг не жалел сил, чтобы вывести из строя этот важнейший стратегический объект. Нередко в атаках участвовали десятки бомбардировщиков.
Мы доложили, что в районе моста уже находится большая часть наших катеров и других речных кораблей. Их артиллерия включена в общую систему противовоздушной обороны моста.
— Знаю, — сказал Громадин. — И особо прошу передать мою благодарность вашим дымзавесчикам: они надежно прикрывают мост. Сообщите, что еще можете сделать для защиты объекта.
Мы доложили свои наметки. Сосредоточили здесь как можно больше кораблей, увеличили число катеров-дымзавесчиков. Пантелеев показал на карте примерную расстановку сил. Генерал Громадин одобрил наш план и попросил еще раз лично проверить готовность кораблей к отражению противника.
Связавшись со штабом флотилии и бригадами кораблей, отдав им необходимые распоряжения, мы поспешили в Саратов. Прибыли туда днем. Многокилометровый мост издали казался легкой ажурной строчкой, повисшей над зеркалом реки. То и дело по нему проносились бесконечные составы. Саратовский мост — звено крупнейшей железнодорожной магистрали, связывающей центр страны с Уралом, Сибирью, Средней Азией. Гитлеровцы уже не раз атаковывали его, сбросили здесь сотни авиабомб. Пока ни одна бомба не достигла цели. Единственный ущерб, принесенный мосту за время войны, — небольшая выбоина на камне одного из быков. Да и то это не от вражеской бомбы, а от нашего же зенитного снаряда — кто-то из артиллеристов поторопился и выстрелил на слишком малом угле возвышения. Снаряд рикошетировал и оставил лишь бороздку на поверхности опоры — ее и сейчас можно увидеть, когда проходишь по реке под мостом.
Дивизион дымзавесчиков был уже на месте. Вскоре подошли вызванные нами бронекатера, канонерские лодки и плавучие батареи. Мы с Пантелеевым побывали почти на каждом корабле.
В полночь послышался тяжелый густой гул. В него вплелась барабанная дробь далеких зениток. Канонада приближалась, становилась все громче. Россыпью ярких вспышек засветилось небо. Тонкие лучи прожекторов выхватили из темноты яркие крестики самолетов. Их было много — наблюдатели насчитали более ста бомбардировщиков. Надвигались они волнами. Первая партия, достигнув города, бросила осветительные бомбы.
Сотни ослепительных «люстр» повисли над Волгой, осветив всю окрестность. Но моста немцы не могли разглядеть. Он был окутан сплошным облаком дыма. Интенсивный огонь армейских зенитчиков спутал строй вражеских бомбардировщиков. Они торопливо начали сбрасывать свой груз. Старались попасть в облако дымзавесы. А так как дым относило на восток, большинство бомб упало на пустынном степном берегу. Но часть их пришлась на город Энгельс. Там возникло несколько пожаров, которые были быстро погашены. Разбило одну цистерну, стоявшую на запасных путях. В Саратове загорелись жилые дома на окраинах, возник пожар в здании вокзала. Вокруг не смолкал оглушительный грохот. Огонь вели все батареи и корабли. Стреляли зенитки и пулеметы даже на нашем штабном БМК.
На моих глазах загорелся и упал самолет.
Фашисты не выдержали. Воздушная армада повернула на запад. Ни одна бомба в мост не попала.
После отбоя тревоги Ю. А. Пантелеев, Н. Д. Сергеев и я сошли на берег. Город был затемнен. Но небо еще алело от блеска пожаров. По улицам проносились пожарные машины и кареты скорой помощи: среди мирного населения были жертвы. Потом все стихло. На улицах стало безлюдно.
Мы направились в обком партии. В кабинете находились все члены бюро обкома и несколько товарищей из Москвы. Нам горячо пожали руки.
— Спасибо за мост. Не получилось у гитлеровцев. А они сейчас бесятся — под Орлом и Курском им наши войска крепко дали в зубы.
