Зловещее утро 22 июня 1941 года

Зловещее утро 22 июня 1941 года

Вечером Брестском областном русском драматическом театре мы с Ниной смотрели оперетту «Мадемуазель Нитуш». Спектакль кончился поздно. Мы не спеша шли домой, обсуждая игру артистов. Нина то и дело останавливалась.

— Нет, ты только послушай, какие живые, чудесные мелодии, какие веселые ритмы! — восклицала она и в который раз повторяла полюбившуюся арию Нитуш.

Вдруг Нина дернула меня за руку:

— Смотри!

Далеко на востоке, у самого горизонта, полыхнула зарница.

— Зарит к хлебу, говорят старые люди,— припомнилось мне.

В это время откуда-то из-за Буга донесся протяжный глухой взрыв. Веселое настроение сменилось чувством тревоги. Тишина показалась вдруг какой-то зловещей. Было такое ощущение, будто все вокруг притаилось перед грозной неизвестностью.

Я проснулся от того, что весь город сотрясался от грохота. Казалось, будто он складывается, как карточный домик. Как отпущенная пружина, вскочил с постели и распахнул окно. Пожары, вспышки, гул самолетов в небе.
Война!.. Я видел, как по улице бежали люди. Побежали и мы с Ниной. Куда? Направились к реке. Там уже скопилось много женщин, мужчин, детей. Некоторые из них лежали ничком у самой воды…

Когда стало светло, все стихло. Стало еще страшнее. Но ненадолго. Послышался гулкий топот бегущих.

— Немцы! — с ужасом закричала сидевшая рядом с нами женщина, прижимая ребенка к груди.

Солдаты в касках бежали мимо. Вдруг несколько из них обратили внимание на нас. Наставив автоматы, фашисты приказали:

— Вэк! Вэк!

Люди поднялись. В толпе оказался парень в защитном костюме, с портупеей через плечо — такую форму носили тогда осоавиахимовцы. Гитлеровцы бросились к нему.

— Рус зольдат? Хенде хох! — закричали они, тыча автоматами парню в лицо.

Тот попытался что-то объяснить, но немцы не слушали. Подхватив парня, они бросили его в реку, резанули автоматными очередями. Всем остальным приказали идти в город.

Брест выглядел безлюдным, израненным. На тротуарах — убитые во время артиллерийского обстрела люди. На одном из перекрестков, у станкового пулемета, лежал красноармеец в нижней рубахе. Видно, поднятый по тревоге, он не успел надеть гимнастерку.

В редакции, где мы тогда работали, не было ни души. Мы с Ниной едва ли не бегом направились к Краснокутскому, который жил неподалеку. Склонившись над приемником, Михаил торопливо ловил Москву. Вот она! Но в передачах ни слова о событиях на границе.

— Пойдем в военкомат, может, там что узнаем,— предложил я.

— У военкомата идет бой. Я пробовал пробраться туда, но не смог! Слышишь? Это там!

В той стороне, куда показал Михаил, взахлеб строчили пулеметы, рвались гранаты. Подробнее о том, что происходило тогда у военкомата, я узнал лишь много лет спустя. Как-то по редакционным делам зашел в Министерство бытового обслуживания БССР и разговорился с начальником отдела Бараненковым. Не помню уже, в связи с чем речь зашла о Бресте.

— Да-а, там я получил боевое крещение. В первый же день войны,— сказал Григорий Кириллович.

— Выходит, в тот день мы были рядом.

Того, кто воевал, всегда волнуют воспоминания о пережитом. И наша беседа затянулась надолго.
Бараненков рассказал, что перед войной проходил службу в Брестском облвоенкомате. Когда на город обрушились вражеские снаряды, по тревоге подняли и команду писарей, среди которых был Бараненков. Прибыл облвоенком майор Стафеев, собрались работники военкоматов. Прибежали жены командиров, запасники, партработники — набралось человек сто. Все требовали оружия. Им раздали несколько винтовок и автоматов, немного патронов. Секретарю комсомольской организации лейтенанту Родину удалось раздобыть в соседней части еще кое-какое оружие. Прибежали два пограничника со своим оружием.

Майор Стафеев объявил:

— Обстановка в городе неясная. Приказа об эвакуации военкомата нет. Будем готовиться к обороне!

Те, у кого было оружие, расположились во дворе на подступах к зданию. На балконе установили пулемет. Выставили дозоры.

Зловещее утро 22 июня 1941 года

Над городом закружил вражеский самолет. В воздухе замелькали листовки, потом посыпались бомбы. Одна из них разорвалась совсем близко — осколки изрешетили массивные железные ворота. Был убит боец Толкачев, стоявший на посту. В числе раненых оказался майор Стафеев. Но люди остались на своих местах. До слуха Бараненкова — он дежурил на балконе у пулемета — донеслось со двора:

— Сергеев, Бараненков, Румянцев — к военкому!

Стафеев приказал выяснить положение в городе, уточнить, что происходит в районе вокзала. Вернуться быстро.
По улицам передвигались перебежками: с крыш и чердаков то и дело раздавались короткие очереди, одиночные выстрелы. Это диверсанты обстреливали наших военнослужащих.

Вскоре разведчики вернулись и доложили:

— На Кобринском шоссе — немцы, у вокзала идет бой.

Стафеев приказал уничтожить документы, вывезти на машинах из города детей и женщин, а остальным готовиться к бою.

Около семи часов утра наблюдатели сообщили: к военкомату движется немецкая колонна. Подпустив ее поближе, встретили огнем. Фашисты залегли. Завязалась перестрелка. Вскоре враг снова двинулся в атаку и снова залег. Несмотря на ранение, Стафеев продолжал руководить боем. И все-таки силы были слишком неравные. Пришлось отойти к зданию военкомата, забаррикадироваться.

Гитлеровцы усилили атаки. Они забрасывали здание гранатами, кричали на ломаном русском языке, чтобы сдавались. Им отвечали дружными залпами. Но кончились боеприпасы, появилось много раненых. Бараненкову и его товарищам, с которыми он ходил в город, было приказано разведать возможные пути отхода.

Возвращаясь из разведки, Бараненков еще издали увидел объятое пламенем здание военкомата. Оттуда доносились лишь одиночные выстрелы.

На улице, где жил Михаил Краснокутский, в то время было еще тихо. Проскакал конный наряд милиции. К нам во двор забежал соседский паренек и, задыхаясь от волнения, сказал, что наши войска перешли Буг, к городу приближаются советские танки. Мы поверили. Да и как было не поверить, если именно в это время над Брестом появились краснозвездные «ястребки» и стремительно атаковали строй летевших на восток «хейнкелей».

Завязалась воздушная схватка. Наши истребители сражались отважно. Оставляя черный шлейф дыма, рухнул на землю один, за ним другой фашистский стервятник. Все, кто вместе с нами наблюдал за этим боем, закричали «ура!».

Внезапно послышался рокот мотоциклов, затем — громкие выкрики на немецком языке, треск автоматных очередей. Нам ничего не оставалось, как прихватить радиоприемник и спуститься в подвал дома. Сидели молча. Да и что скажешь? В одно утро в нашей жизни все вдруг изменилось. Все, о чем думали, мечтали, чем жили еще вчера, отошло куда-то в прошлое, все заслонило зловещее слово «война».

Никто из нас и не предполагал тогда, что пройдет три очень долгих года, прежде чем на улицы Бреста, опаленного первыми залпами войны, вновь вступят советские войска.

Оцените статью
Исторический документ
Добавить комментарий

  1. Mr. Beast

    Театр допоздна – ага, аж до четырех утра возвращались, с остановками, в пограничной зоне… “Зарница” и “протяжный глухой взрыв откуда-то из-за Буга” – при том, что по Бугу проходила граница, а крепость находится в Бресте и город стоит у реки и от театра до крепости меньше двух километров. Успели дойти до дома, уснуть и проснуться от взрывов и гула самолетов… Фашисты с поголовно автоматами, краснозвездные «ястребки», фашистские стервятники…

    Хоспаде, ну где вы этих заклишеных графоманов берете?!!

    Ответить