Студеной зимой сорок третьего года было освобождено небольшое село Ольшанка, что бежит по взгоркам за станцией Ржава.
Жила в этом селе простая русская женщина Евдокия Никитична Оспищева. Муж у нее на войне погиб. Осталась она с дочерью Настенькой.
К Евдокии Никитичне и обратился с просьбой широкоплечий, в форменном бушлате со старшинскими погонами Николай Семенович Ананьев:
— Тут у нас малец есть. Пусть он у вас немного поживет.
— Места хватит, — ответила хозяйка. — Не обижу.
Колька стоял у порога в прожженной, видавшей виды шинельке, в молодцевато сдвинутой на непослушный вихор шапке-ушанке с яркой звездой и смущенно улыбался. Евдокия Никитична напоминала Кольке мать, и дом был почти такой же — уютный, натопленный.
— Проходи, сынок, в комнату. Не стесняйся, — пригласила Евдокия Никитична.
Когда старшина ушел, хозяйка нагрела воды, налила в ушат. А как глянула на его худое тело, на котором багровыми рубцами выделялись шрамы, сначала и слова не могла вымолвить. А потом припала к лохматой голове и запричитала:
— Это ж надо, так ребятенка покалечить — живого места нет!
— За эти шрамы фрицы дорого заплатили, — с достоинством ответил Колька.
Юный разведчик вскоре подружился с Евдокией Никитичной и Настей. Отогрелась Колькина душа. Частенько заходил к Оспищевым старшина: то задание даст, то просто о здоровье тезку расспросит. А скоро Евдокия Никитична с дочкой стали первыми помощницами в делах разведчиков.
Они им и хлеб испекут, и щи сварят, поставь черпак в котле — будет стоять. Постирать или починить одежду надо — к Евдокии Никитичне несут. Оспищевых даже во взвод на довольствие зачислили.
Наступили весенние курские соловьиные ночи. Колька исчезал на день или два. А у Евдокии Никитичны душа разрывалась, когда Кольку отправляли на ту сторону, или, как она говорила, «в пекло».
Бывало, изведется вся, пока он не вернется. Его да старшину среди разведчиков больше всех она почитала. Особенно старалась Евдокия Никитична при подготовке «сыночка» в разведку. Большая выдумщица, она изготовила ему берестяные лапти, пошила из домотканого холста штаны, рубаху, суму. Одним словом, лучшего «нищего» не придумать.
Шли всем взводом во главе со старшиной. Впереди Ананьев, за ним двенадцать разведчиков, замыкающий — Букин. Дорога не ближняя. В Яковлево гитлеровцы уже целую неделю подтягивали новые силы, технику.
Уже брезжил первыми лучами рассвет, когда добрались до леска, упиравшегося краем в самое село. Тут и распрощались с ним разведчики, пожелав ни пуха ни пера. А сами залегли в укрытии.
Вернулся Колька к сумеркам веселый. «Попрашайничая», исходил все Яковлево. Сведений добыл столько — на час хватило докладывать. «Язык», добытый группой поиска, подтвердил их достоверность.
После ожесточенного боя под Яковлевом первая медаль «За отвагу» украсила грудь юного разведчика.
— Молодец, Коля! Новых тебе боевых удач! — напутствовал его Николай Семенович.
Получая медаль, Коля сказал:
— Пополам бы надо эту медаль. Ведь она и Евдокии Никитичны.
Война заставила воевать и детей,а сколько их погибло от рук фашистов,вечная память им,”ДЕТЯМ ВОЙНЫ”,Героям !!!