Кто-то из офицеров тронул меня за плечо, кивком головы показал назад. Сзади в клубах пыли к нам на большой скорости приближалась открытая машина.
— Полковник Назаров, — сказал Котов.
И действительно это был начальник штаба корпуса.
— Важный приказ! — проговорил полковник, соскакивая с машины. — Берите карты!
Мы отошли на обочину дороги.
— Так вот какое дело, — начал он. — Части сорок восьмой и шестьдесят пятой армий сражаются западнее Беловежской Пущи. Большие силы врага — танковые дивизии «Викинг», четвертая и двенадцатая, а также остатки 129-й пехотной дивизии одновременным ударом с северо-запада, со стороны города Вельска, и с юга, со стороны Высоколитовска прорвались к населенному пункту Клещели и окружили два корпуса 65-й армии. Там сейчас кипит ожесточенный бой. Ваша дивизия вместе с Н-ской ПБР (пушечная бригада), 17-й гвардейской танковой бригадой и самоходным артиллерийским полком должна 24 июля нанести удар по Клещели, разгромить врага и перерезать железную дорогу Вельск — Черемха.
Приказ ясен. Теперь для нас самое дорогое — время. Нам необходимо за короткую, словно заячий хвост, июльскую ночь покрыть 25 километров и добраться до указанного в приказе места.
Распорядившись, чтобы поставленные задачи по всем каналам связи были доведены до частей дивизии, я вместе с Котовым поспешил в идущий в авангарде полк Мамонова. Когда мы нагнали его, было, наверное, что-то около двух ночи. Полк приближался к реке Орлянка. Вдруг впереди затрещали автоматные очереди. Первый из офицеров, с кем мы столкнулись, был начштаба полка майор Балуев.
— Кто дерется?
— Наши разведчики, — ответил Балуев.
Минут через 10—15 мы разыскали Мамонова.
Он пояснил сложившуюся обстановку:
— Разведчики донесли, что высота 196 восточнее Клещели в руках противника.
«Вероятнее всего, там находятся лишь разведгруппы немцев», — решил я и приказал обходить высоту стороной. В создавшейся обстановке это было, на мой взгляд, наиболее правильное решение, так как в противном случае дивизия могла опоздать с ударом по врагу.
— Будет исполнено! — козырнул Мамонов и, вскочив в машину, умчался вперед.
Мы стали дожидаться опергруппы. Как только она прибыла, связались с артиллеристами. Связь была налажена очень быстро. Едва я передал Александрову необходимые распоряжения, как снова позвали меня к рации.
— Товарищ генерал, вас какой-то полковник просит!
Это был Леонов, назначенный в нашу дивизию начальником штаба.
— Приезжайте скорее! — попросил я полковника и подумал про себя: «Мы уже устали ждать тебя, голубчик!» И в самом деле, мне надоело звонить и в штаб армии и командиру корпуса.
Сколько я ни просил, ни требовал, начальника штаба все не присылали и не присылали. Так и воевали мы после гибели Михаила Петровича Амосова без начштаба.
И вот он, наконец, передо мной, мой новый начальник штаба. Среднего роста, с открытым улыбчивым лицом. Четко доложил о своем прибытии. Для обстоятельного знакомства не было времени, поэтому мы без лишних слов сразу приступили к делу. Лишь позднее, в промежутках между боями, я познакомился с ним поближе.
Полковник Валентин Соломонович Леонов прошел большой жизненный путь. В 1919 году, когда ему было шестнадцать лет, он добровольцем вступил в Красную Армию, воевал на фронтах гражданской войны. Участвовал в финской кампании и освобождении Западной Украины. Перед самым началом Великой Отечественной войны окончил Военную академию имени Фрунзе. С начала войны командовал полком, бригадой. Член партии с 1924 года. Вот таковы вкратце основные анкетные данные В. С. Леонова.
Не останавливаясь на отдельных деталях наступления на Клещели, скажу лишь, что дивизия в результате стремительного марша-броска точно в назначенное время оказалась на месте и вступила в бой с частями 149-й пехотной дивизии и танкового соединения «Викинг». Ударом на Клещели она разорвала кольцо, замкнутое вокруг восемнадцатого стрелкового корпуса 65-й армии, и в тесном взаимодействии с выведенными из окружения нашими войсками на 15—19 километров углубилась в боевые порядки врага, создав тем самым угрозу окружения его основной группировки. Противник, неся большие потери, был вынужден спасаться бегством.
Дивизия продолжает действовать в составе восемнадцатого корпуса. Она уже выполнила поставленную перед ней задачу, однако приказа вернуться на прежнее направление все нет и нет. Я решил сам обратиться к командиру восемнадцатого корпуса. Его КП располагался на небольшой уютной полянке среди густого кустарника.
Услышав, что я хочу вернуть дивизию в свой корпус, он вежливо сказал:
— Ваша дивизия передана в мое оперативное подчинение. Других указаний сверху нет. Вот так!
Спорить было бесполезно. Однако надо что-то делать. И я самолично отдал приказ повернуть два полка на то направление, в котором действовал наш корпус. Один полк я оставил, ибо уход целой дивизии не остался бы незамеченным немцами. Третий полк должен был присоединиться к нам лишь перед рассветом.
По правде говоря, я очень беспокоился за последствия этого моего шага. Прошло два дня, однако ничего не случилось.
А еще спустя два дня командующий 65-й армией генерал-лейтенант П. И. Батов подписал приказ, в котором объявлял нашей дивизии благодарность за успешные боевые действия при разгроме врага под Клещели, особо подчеркнул героизм солдат полка Мамонова.
Отец воевал в 65 армии. Рассказывал, что окруженные немецкими танками, лежа в погребе горящего дома, они по рации вызывали огонь на себя. После удара катюш, немцы ушли. Может это было в другое время и в в другом месте, спросить уже не у кого.